ПРИЧИННОСТЬ И ЯЗЫК

ПРИЧИННОСТЬ И ЯЗЫК

Т.И. ГОРБУНОВА
С.В. ХВОРОСТОВ

 Причинность – основное свойство Мироздания, содержание Законов Мира.
В.П. Гоч

Темой данной статьи является рассмотрение причинного аспекта языка. При этом  объектами исследования выступают язык как лингвистическая система и свойство человеческого сознания отображать мир в лингвистической форме, а также Новый Рунный Язык как Метаязык, соответствующий Новому Времени и его требованиям.

Следует сразу сказать, что данная тема – Причинность и Язык – всегда скрыто или более проявлено присутствовала в теоретических трудах и практических работах, публикуемых в  научных сборниках Школы. Так, изначально существовала задача литературного оформления статей и монографий по Теории Причинности, вопрос адекватной передачи информации и формулирования точных понятий. В ходе развития Методики проявлялись сила Слова и его свойство воздействовать на Человека и Пространство. Однако до некоторого времени направление исследования качеств, свойств языка и само создания Нового Языка многими воспринималась почти на уровне дзэна: «В огороде бузина, а в Севастополе Василий Павлович…».

Сегодня уже можно говорить о том, что в Школе проделана большая работа по осмыслению обозначенной темы. Следует учитывать и те изменения, которые происходят в общественном и научном сознании и жизни. В результате возникают условия для рассмотрения этой темы в четко обозначенных берегах и терминах, звучащих однозначно и максимально точно на данном этапе развития профильного языка Теории Причинности и с учетом сложившейся в филологии традиции. То есть при рассмотрении в обозначенном аспекте данная тема находится на стыке философии, лингвистики и Теории Причинности, и это обусловливает необходимость точного подбора и определения применяемых терминов, четкого их использования и адекватного с точки зрения Теории Причинности употребления.

Обозначенная нами общая тема может быть рассмотрена в различных ракурсах. И уже на данном этапе появляется определённый перечень тем, который в будущем может быть расширен:

«Причинность и Язык»; «Язык и Причинность»; «Выражение Причинности в Языке»; «Язык как отображение Причинности нашего Мира»; «Работа в Причине с помощью Языка» и др.

Эти темы соприкасаются в некоторых ключевых моментах, что делает возможным их комплексное рассмотрение. Различия здесь видятся в постановке вопроса, а значит, в определении позиции, угла зрения, поэтому эти различия мы можем характеризовать как аспектные и, значит, с какой-то точки зрения условные. Однако каждая из этих тем может быть рассмотрена самостоятельно, и ее раскрытие внесет дополнительное знание о взаимосвязи и взаимодействии Причинности, Языка и Мира. Такое взаимодействие является принципиально возможным, так как Причинность как фундаментальное свойство присуще и Миру, и Языку.

 Понятия и явления «Язык» и «Причинность»

Рассмотрим, как соотносятся два этих понятия и явления – «Язык» и «Причинность». В границах существующей лингвистической ситуации и сформировавшейся понятийной системы данный вопрос может быть сформулирован следующим образом: в каких соотношениях эти два понятия; существует ли область соприкосновения двух понятийных полей; какое из этих понятий является более объемным; входят ли они в какую-либо единую иерархическую систему; являются ли они соподчиненными.

Так существует ли область соприкосновения двух понятийных полей? Как ни странно, ответ на данный вопрос может вызвать затруднения, так как здесь, с нашей точки зрения, опора на здравый смысл и понимание взаимосвязей между данными явлениями необходимо предварять исследованием сложившегося стереотипа восприятия в границах современного русского языка и с акцентом на научную сферу общения. Рассмотрим данные два понятия в толкованиях словарей, отражающих сложившееся в обществе восприятие.

В словаре С.И. Ожегова слово «причинность» дается с пометой – «книжное», и рассматривается как «взаимная связь явлений, при которой одно является причинной другого» [29].

Термин «причинность» (от каузальность – сauza – причина)  возник в рамках философии как «философская категория для обозначения необходимой генетической связи явлений, из которых одно (наз. причиной) обусловливает другое (наз. следствием или действием). Различают полную причину и причину специфическую…» [35].

Здесь же, в философском словаре, есть словарная статья, посвященная языку.

«Язык – знаковая система любой физической природы, выполняющая познавательную и коммуникативную функции в процессе человеческой деятельности. Язык может быть как естественным, так и искусственным. Под естественным языком понимается язык повседневной жизни, служащий формой выражения мыслей и средством общения между людьми. Искусственный язык создается людьми для каких-либо узких потребностей (язык математической символики, язык физических теорий, различные системы сигнализации и т.д.).  Язык – явление социальное. Он возникает в ходе развития общественного производства и является его необходимой стороной – средством координации деятельности людей и каждого человека…» [35].

Таким образом, выделяются две основные функции языка – познание и мышление. Классификация в философском словаре предполагает разделение всех лингвистических систем на две группы – естественные и искусственные – по происхождению и сфере использования. Следует отметить, что существуют и другие основания для определения функций языка. Так, есть мнение о том, что каждый язык выполняет следующие основные функции – сакральную, рефлексивную, коммуникативную и эстетическую. То есть, обычно естественный язык как лингвистическая система и социальное явление проходит четыре стадии развития, на каждой стадии одна из функций является доминирующей или единственной [7].

Лексической единице «язык» в Словаре русского языка посвящено четыре словарные статьи [29]. Нашему исследованию соответствует вторая статья, в которой также несколько толкований:

«1. Система звуковых и словарно-грамматических средств, закрепляющих результаты работы мышления и являющихся орудием общения людей, обмена мыслями и взаимного понимания в обществе (язык общенароден);

2. Совокупность средств выражения в словесном творчестве, основанных на общенародной словарно-грамматической системе, слог (язык Пушкина);
3. Речь, способность говорить (владеть языком)».

 

В рамках настоящей работы наиболее целесообразным будет использование первого из приведенных определений. Как видим, в качестве определяющих черт языка здесь также выделяются функции общения и обслуживания мыслительной деятельности. И в результате мы выходим на ключевое положение о взаимоотношении языка и мышления как механизма творческого сознания человека.

Мышление человека при выполнении когнитивной функции направлено на осознание места и роли человека в Творении, на выявление онтологической связи явлений в Мироздании. С некоторой точки зрения, процесс мышления есть процесс лингвистического оформления определенного знания, полученного настройкой. Обычно результатом этого процесса является текст, возникающий в результате внутреннего проговаривания, в некоторых случаях внешне проявленный в звуковом или графическом виде. Мышление может проходить в виде обработки, сложения или анализа уже существующих в текстовой форме информационных единств, результатом этого, в идеале, становится новый уровень понимания темы и «новый текст», воплощающий это новое понимание.

Результаты этого процесса познания, мышления оформляются при помощи средств существующей в это время и используемой конкретным индивидом в данном обществе лингвистической системы, в результате чего знания становятся доступными в виде опыта для других членов общества. Эти знания хранятся в материальном виде или некоторой информационной записи, существующей не только на тонком плане, но в форме определенного речевого целого. Хранящиеся знания при необходимости могут быть востребованы, восстановлены, информация может быть дополнена, и знание таким образом развивается.

Но при этом в качестве одного из объектов познания может выступать сам «Язык» как определенная живая система. В этом случае продукт мышления – текст, оформленный в соответствии с правилами и нормами данного конкретного языка, – сам становится объектом изучения с точки зрения его формы и содержания. Проявленные при этом закономерности грамматического характера, а также способы описания логических операций в текстовом виде являются материалом для изучения мыслительных операций и работы сознания.

Эта тема, уже как один из принципов связи языка с познанием Реальности, работой сознания и мышлением, затрагивается в ряде научных исследований. При этом в качестве объекта исследований обозначенные явления выступают в их взаимосвязи и единстве. Данный подход находит воплощение в некоторых исследованиях, где мышление, сознание и язык определяются как триединый комплекс [28].

 Понятие «Язык» в филологии

Собственно изучением явления «Язык» в границах филологии занимается лингвистика (языкознание), включающая, в свою очередь, совокупность научных дисциплин. В специальном словаре лингвистических терминов слову «язык» посвящено шесть словарных статей, из которых мы можем обратиться к двум.

1. Язык – «одна из самобытных семиологических систем, являющаяся основным и важнейшим средством общения членов данного человеческого коллектива, для которых эта система оказывается также средством развития мышления, передачи от поколения к поколению культурно-исторических традиций и т.п.». (Здесь речь идёт, в основном, о функционировании естественных языков).
2. Это «любая семиологическая система, воспроизводящая какую-либо из функций естественного языка или же функционирующая в качестве его заменителя» [1]. (К этой категории можно отнести языки, специально созданные или сложившиеся в результате профессиональной деятельности человека).

Лингвистика изначально занимала особое место в системе научных знаний о Мире, и языкознание всегда тесно смыкалось с философией. Возможно, в некогда единой науке как результате и опыте познания мира в силу особенностей времени сначала появились, а затем были выделены и получили самостоятельное развитие две её части: философия и лингвистика. Их разделение могло стать первым шагом к появлению системы наук в их современном виде. С какой-то точки зрения можно сказать, что часть наук стала изучать законы функционирования Слова в Творении, законы, по которым произошла организация материи Словом. Другая стала изучать проявления и организацию самого Слова в творении – сюда мы можем отнести и современную лингвистику. Парадокс, пожалуй, состоит в том, что Слово здесь изучало само себя, что в принципе, при других условиях, могло бы дать восстановление Слова.

Почему этого не случилось? Вероятно, законы Бытия таковы, что восстановление Слова, и вообще чего бы то ни было во времени, или даже его сохранение, не является задачей человека, – он имеет право только со-творить Новое. Это, конечно, только наше предположение, однако факт, что одно из первых научных представлений о языке было связано с именем Аристотеля – создателя логики мышления, разработанной им на основе языка. То есть лингвистика развивалась как наука эмпирическая и метафизическая (философская), поскольку проникновение в сущность языка неизбежно приводило ученых к объяснению механизмов мышления, механизма творческого сознания человека. Вероятно, в этом можно найти объяснение тому, что состояние лингвистики на всех этапах ее развития в большей мере зависело от господствующего мировоззрения эпохи, от развития философских наук. А возникновение того или иного направления в лингвистике было обусловлено общим состоянием развития науки, а в целом – общим уровнем развития общества.

«Другой особенностью лингвистики является тот факт, что сам объект науки – язык – всегда был дан человеку в непосредственном наблюдении и во всей своей полноте. В этом смысле предмет изучения всегда был доступен для научных изысканий, но эта доступность – кажущаяся, причем она сочетается с необыкновенной сложностью самого предмета. Уже на ранних этапах развития языкознания она была разгадана и понята как коварная обманчивость в связи с тем, что изучение языка оказалось связанным не только и не столько с описанием его наблюдаемых форм, сколько с познанием его внутреннего механизма» (В.Г. Колшанский) [2] .

Исследователями традиционно выделяются такие фундаментальные свойства языка как

– способность отображать в языковом сознании носителей неязыковую, т.е. объективную действительность,

– материальная, субстанциональная природа языка, представленная лексикой, словарным составом языка,

–   системный характер языкового сознания,

–   коммуникативность языка как его первичная функция.

Однако следует отметить, что данный перечень фундаментальных свойств языка отражает, в основном, объём «практического» интереса исследователей (в частности, филологов – литературоведов и лингвистов) к явлению «Язык». В результате такого подхода ограничиваются его же фундаментальные свойства, и тем самым снижается уровень восприятия явления, искусственно сжимается круг возможных интересов, направлений его изучения и диапазон проведения исследовательских работ.

Такое ограничение видится не совсем закономерным, тем более что история лингвистической мысли знает авторов, которые поднимались в своих исследованиях до рассмотрения Языка как Духовного явления. Поэтому, с нашей точки зрения, в перечень фундаментальных свойств языка необходимо добавить его связь с Духовным Миром и с духовной жизнью человека. И это будет закономерно, так как, отметив материальную природу языка, мы должны отобразить и ее метафизический характер. С этой точки зрения есть возможность говорить о том, что язык способен осуществлять связь жизни человека с Духовным Миром, и предназначен для этого.

 Языковое сознание

Отметим, что раскрытие фундаментальных свойств языка идет с опорой на терминологическое словосочетание «языковое сознание». Значит, следуя логике раскрытия темы статьи и подачи материала, нам необходимо более четко определить, что же представляет собой «языковое сознание», или  хотя бы то, что мы условимся (в масштабах статьи) считать таковым.

Прежде всего, следует отметить, что сама возможность отображать в «языковом сознании» носителей конкретного языка внеязыковую, т.е. объективную действительность может говорить о системном характере «языкового сознания». Почему? Вероятно потому, что сам объективный мир, с некоторой точки зрения, представляет собой определенную систему, в основе функционирования которой лежат универсальные Законы Жизни. Кроме того, и сам язык представляет собой определённую лингвистическую систему, и тем самым обуславливает «системность» «языкового сознания».

Поэтому рассмотрение данного явления, с нашей точки зрения, должно опираться на два взаимосвязанных опорных момента: во-первых, наличие системности в появлении и функционировании «языкового сознания»; а во-вторых, способность отображать посредством языка в сознании его носителей внеязыковую – объективную – действительность. Однако именно тот или другой способ отображения объективной реальности формирует направленность бытия, как конкретного человека, так и, очевидно, Бытия Человечества. Таким образом, формирование Бытия непосредственно связано, во-первых, со способностью конкретного языка отображать в «языковом сознании» субъекта объективную реальность и, во-вторых, с организацией – структурой самого «языкового сознания». И если собственно о явлении «Язык» уже было сказано достаточно много (в том числе и наших работах на эту тему), то такое понятие как «языковое сознание», на наш взгляд, нуждается в дополнительном рассмотрении.

По мнению исследователей, «языковое сознание» представляет собой «самую тонкую субстанцию языка». С нашей точки зрения, «языковое сознание» – самое тонкое проявление языка, поскольку именно здесь происходит восприятие и действие Причинности, это уровень восприятия Причинности и её осознанного проявления в организации своей структуры и в функционировании. То есть именно здесь осуществляется сама возможность восприятия Причинности не на уровне проявления следствий, а на уровне появления причин. И ниже этого уровня организации сознания, очевидно, невозможно никакое осознанное взаимодействие с Причинностью и, следовательно, с  Миром.

Таким образом, как нам кажется, речь здесь идёт о возможности (или невозможности) выражения и проявления «языковым сознанием» (мы имеем в виду не только индивидуальное сознание, но и обобщенное явление) свойства Причинности как основного свойства Мироздания и содержания Законов Мира (В.П. Гоч). Это обстоятельство видится определяющим, поскольку выражение Причинности «языковым сознанием» означает одновременно и привнесение её (Причинности) в свою структуру, и соответствующий уровень своего функционирования, и необходимую форму собственной организации. В этом случае Причинность либо будет работать как внутренняя организация сознания, либо её отсутствие станет собственными «причинами» самого сознания, так как именно «на основе причинного воздействия и механизмов переноса структуры явлений по цепям ПСС осуществляются все виды сознания (выделено нами), передачи, хранения, переработки и использования информации в технических устройствах и живых организмах»  (В.П. Гоч).

Что ж, поскольку для любого конкретного языка – естественного или искусственного, равно как и для общего явления «Язык», на каждом этапе его существования и функционирования ставится задача организации, структурирования себя, организации и усвоения опыта своего развития в конкретных исторических условиях; своего дальнейшего развития как возможности обеспечения процесса человеческого мышления и последующей передачи его результатов, постольку обозначенная позиция исследователей видится достаточно логичной. Кроме того, крайне важным представляется то, что тем самым фактически постулируется и необходимость, и наличие причинных аспектов языка, а также их обязательное отображение в организации и функционировании любого языка.

«Причинность представляет собой фундаментальную структуру индивидуального сознания, важнейшую форму организации своего опыта. Причинность проявляет и Причинностью проявляется форма сознания человека и форма взаимодействия и взаимоотношения сознания и Со-Знания, целого и части, объекта и субъекта и поведение во Времени всех стационарных систем» [13].

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что отсутствие Причинности в организации языка даёт фрагментарность информации при отображении процессов и явлений, а отсутствие Причинности в «языковом сознании» – даёт фрагментарность отображения в лингвистической форме и фрагментарность самой лингвистической формы отображения – фрагментарность языка. Возможно, именно в этом состояла и состоит «фундаментальная ограниченность всех естественных языков» (В.П. Гоч).

В целом, «языковое сознание» может рассматриваться как способность человека отображать действительность, оформляя свои впечатления в лингвистической форме. В результате постижения языка человек усваивает некоторые принципы взаимодействия с действительностью и отношения к ней. Язык становится посредником во взаимодействии человека и Реальности. И это явление можно рассматривать как «индивидуальное языковое сознание».

Вероятно, можно говорить и о «коллективном языковом сознании», например, определенной этнической группы или народа, равно как и всего Человечества. В этом случае «языковое сознание» существует как «общее поле», как алгоритм взаимодействия этноса с реальностью, как архив или результат мыслительной деятельности людей, пользующихся некоторым языком в течение всей истории его функционирования. Там нет того, о чем не размышляли, чего не воспринимали и не видели современные или прошлые пользователи языка. Так, в некоторых языках вообще отсутствуют некоторые слова, например слово «снег» в языках тропических стран. В то время как у северных народов обычно существует большая группа слов, называющих снег, и каждая из лексических единиц отражает его особенные свойства и качества. Как сказал Сепир: «Миры, в которых живут разные общества, суть особые миры, а не один и тот же мир с прикрепленными к нему разными ярлыками» [21]. Или можно сказать, Мир один, но народы и общества творят свои «собственные» миры, имея изначально эту способность – творить, реализуя творческий аспект человека.

Так, одно из толкований принципа антропности, открытого в 70-е гг. ХХ века английским астрофизиком Б. Картером, звучит приблизительно так: физический мир существует в такой степени, в которой он определяется человеком.

«Порождения человеческого чувствования и мыследеятельности (астросомы и мыслеформы), как показано многими поколениями оккультистов и теософов, имеют непременную тенденцию материализоваться в физическом мире. …Тем не менее, этот, казалось бы, полностью иллюзорный и сделанный человеком физический мир имеет довольно-таки прочный, инертный характер и самостоятельные законы. Он вторично воздействует на человека как настоящая причина его дальнейшего существования. Иными словами, не только человек воздействует на мир, но и сотворённый мир причинно воздействует на своего создателя» [5].

В результате выработки некоторого «взгляда» на мир человеку, обществу открывается из этой точки панорама, которая определяет специфический образ реальности или некоторый мир, сотворенный людьми, но при этом отделенный от Единого Мира «некоторым образом» – специфическим образом «сотворённого» мира.

В «языковом поле» или «языковом сознании» сохраняются не только представления о вещах, процессах и взаимодействиях, но и все возможные способы,  передачи в лингвистической форме этих представлений средствами конкретного языка. Тогда можно утверждать, что возможности самого языка, индивидуального «языкового сознания» определяются семантическим полем языка и соответствующим уровнем сознания, а проявляются эти возможности как определённый результат отображения Реальности. Значит, появляется возможность говорить об индивидуальном «языковом сознании» как уровне и масштабе проявления субъектом в своём мышлении возможностей «языкового сознания» более высокого порядка, из чего следует уровневое – квантовое строение явления «языковое сознание».

Только после соответствующего оформления, приобретения формы, мысль может храниться в «общем языковом поле» в виде информации, передаваться и развиваться этим индивидуумом или другими членами мыслящего сообщества. Вне формы мысль не существует, а есть определенное явление – вибрация, которая только начинает выходить в поле осознания человека. Мысли человека как бы предшествует её предчувствие, предощущение, которое обретает в сознании свою форму и возможность действия и развития – инициирует и обеспечивает своей энергией мыслительный процесс.

В этой связи можно вспомнить тезис Л.С. Выготского: «В филогенезе (в данном случае, филогенез – историческое развитие, эволюция – авт.) мышления и речи мы можем с несомненностью констатировать доречевую фазу в развитии интеллекта и доинтеллектуальную фазу в развитии речи». Исследователи считают, что данное положение является важным, так как признание доречевых фаз в развитии интеллекта объясняет существование аналогичных фаз в развитом интеллекте при формировании мысли и «разрывает» жесткую связь между мыслью и речевым высказыванием.

Кроме того, Л.С. Выготский утверждает, что соотношение между мышлением и речью человека на разных этапах его развития, как в филогенезе, так и в онтогенезе не одинаково. И причина этого – разные генетические корни того и другого [4]. Уточним, что под онтогенезом здесь понимается индивидуальное развитие человека, охватывающее все изменения, претерпеваемые им от момента зарождения жизни.

Тезис о разных генетических корнях достаточно расплывчат и может пониматься по-разному. Можно предположить, речь здесь идёт о том, что данные способности человека – мышление и речь – на физиологическом уровне имеют различный порядок формирования и функционирования. Действительно, доказательством тому является не только специфика процессов развития данных способностей, но и их наблюдение при определенных функциональных нарушениях работы головного мозга или речевого аппарата. Однако несомненно, что эти свойства представляют собой единую способность индивидуального сознания отображать окружающую действительность. И на этапе зрелой личности они выступают как единый механизм, обслуживающий речемыслительную деятельность в процессе познания реальности.

Итак, можем ли мы говорить о том, что вне «языкового сознания» нет индивидуального сознания? Вероятно, не можем, более того, такая постановка вопроса, с нашей точки зрения, вообще является некорректной. Но может ли быть мысль выражена в другой «не лингвистической» форме? Да, примером могут быть музыка, живопись, архитектура, математика и т.д. Ведь мысль может быть передана в образной или символической форме и остаться лингвистически не оформленной. Кроме того, известно, что человек большую часть своей мыслительной деятельности вообще не проявляет вовне в законченной форме, не обнародует. Однако даже в этом случае чаще всего инициируются процессы мышления, которые находят своё отражение в лингвистической форме. Из сказанного можно сделать вывод, что, вероятно, существуют своего рода «дублирующие системы».

В.А. Звегинцев пишет: «Реально язык существует лишь в своих воплощениях, имеющих полную знаковую форму. Одна из этих реализаций воплощается в речи. Но язык имеет и другую реализацию, и эта другая реализация воплощается в мышлении, которое также имеет знаковую природу» [23].

Здесь существование языка у В.А. Звегинцева видится двух ипостасях, – в мышлении и собственно речи. При этом мышлению, очевидно, отводится роль «внутренне звучащей речи». Но тогда, «по подобию» можно признать возможность как вербального, так и невербального мышления. Таким образом, акт мышления может и не завершаться речевым высказыванием, но любой сформированный результат речевой деятельности свидетельствует о предшествующей мыслительной деятельности, является свидетельством работы сознания, и, наоборот, – в результате искажения или отсутствия работы сознания речевая деятельность человека перестаёт носить сформированный характер. То есть терминологическое сочетание «сформированный результат речевой деятельности» должно исключать по определению речевые высказывания человека в «изменённом» или искажённом состоянии сознания, например, в случае «помрачения сознания», в состоянии бреда.

То, что подобная речевая деятельность часто имеет внешне относительно связанный характер, может говорить о том, что человек остаётся как бы «подключённым» к «языковому полю» языка, однако, его сознание в этом не принимает должного участия и, значит, не формируется «языковое сознание», – человек «не осознаёт», что говорит. И мышление, и речь при этом перестают быть местом отображения и теряют онтологическую связь с реальностью. Вероятно, в этот момент могут подключаться иные, возможно предшествующие формы сознания, вводящие человека в поле другого языка, – в научной литературе известны и описаны случаи, когда человек в таком состоянии начинал говорить на старославянском или других древних языках.

При наличии «дублирующих систем» язык – это самый распространенный и развитый способ формулирования и передачи мысли, апробированный в течение тысячелетий канал движения информации. Так известно выражение Л.С. Выготского «мысль совершается в слове», которое соотносится с высказыванием В. Гумбольдта: «Язык есть орган, образующий мысль». Это можно понимать как утверждение того, что именно в речи происходит движение и развитие мысли. И, с точки зрения порождения речевого целого, существует «нежесткая» интерпретация довербальных периодов речи, которые можно обозначить по сути как этап осознания или осмысления темы. Процесс мышления, возникший на довербальном уровне, может стать импульсом к всестороннему размышлению о том, что может быть сказано во внутренней речи, но может быть началом спонтанного возникновения речи, без этапов предварительного ее обдумывания, или стимулом к потребности рассказать о чем-либо, осмысленном в самых общих чертах.

Важно заметить, организация речи в виде дискурса, цепочки высказываний, также позволяет предположить, что человек может говорить и думать одновременно, параллельно, т.е. осуществлять деятельность по разным каналам и объединять эту деятельность воедино. При этом подобное объединение не есть просто механическое соединение и параллельное протекание двух самостоятельных процессов, но оба эти процесса становятся выражением и результатом активности сознания человека. Отметим, что такую возможность, очевидно, предоставляет сознание человека как особое пространство объединения, наличие процесса мышления и, кроме того, «языковое сознание» человека. При этом оформляемая словесно мысль для самого человека начинает обретать точность, четкость, логичность, выявлять слабые места логических построений и, наконец, становится знанием.

Следовательно, вводя в наши рассуждения понятие «языкового сознания», мы имеем в виду опрёделённое явление и пространство, представляющее собой специфический результат взаимодействия семантического поля языка, с одной стороны, и сознания его носителей, с другой. Можно предположить, что уровень «языкового сознания» определяется возможностями самого языка на конкретном этапе и уровнем наработанного общественного и индивидуального сознания. Это даёт нам возможность обозначить это явление как пространство, структурированное семантическим полем конкретного языка и как результат взаимодействия этого поля с сознанием человека, чем определяется уровень «языкового сознания» этого человека.

Таким образом, «языковое сознание» – одно из проявлений, если можно так сказать, ипостасей самого сознания человека. Более того, вероятно, соответствующее «языковое сознание» – это то пространство, в котором может проходить Путь человека, это есть путь расширения сознания человека до уровня Со-Знанию и способ выхода сознанием в «семантическое поле» Со-Знания.

 Язык как система отображения

С некоторой точки зрения, язык является лингвистической системой отображения окружающей реальности путем кодирования информации языковыми знаками.  Конечно, здесь возникает целый комплекс вопросов, которые связаны с системой/системами кодирования-раскодирования, способами передачи и т.д.

Допустим, в определенном смысле можно говорить, что, по крайней мере, некоторые единицы словаря во всех языках могут быть поставлены в соответствие тем или иным «свойствам» физического мира [27]. Но в словаре языка может быть немало единиц, которые не связаны отношениями референции, содержанием ни с какими сущностями за пределами языка. (Под отношениями референции в лингвистике понимается соотнесение данного языкового выражения с предметом мысли, элементом объективной реальности, отраженным в сознании человека. Референт – это  «внутренняя сторона» слова, с которым, по законам семантического строения данного языка, устойчиво соотносится данная единица выражения) [1].  Например, можно сказать, что в виде «вещественного проявления» не существует таких понятий как «ум», «доброта». Но это не значит, что мы не сможем подобрать к ним аналоги в других языках.

Следует отметить, что довольно часто референциальные границы лексических единиц являются неопределенными. Например, нельзя указать вполне определенную точку, в которой мы должны провести разграничительную линию между словами – «синий», «голубой», «лазурный», «голубоватый». Джон Лайонз отмечает: «Характерной чертой языков является то, что они налагают на реальный мир некоторую лексическую категоризацию и как бы проводят в различных местах произвольные границы… в этом заключается одна из причин того, что часто оказывается невозможным  установить лексические эквиваленты между разными языками» [21].

При этом нельзя отрицать очевидное – средствами лингвистической системы действительно возможно описание с той или иной степенью точности окружающей человека реальности. С учетом принципа изоморфизма, различные языковые системы способны передавать сущность наблюдаемых процессов и протекающих реакций соответственно, возможно, с разной степенью глубины, что во многом зависит от потенциальных возможностей того языка, который для этого используется, – его лексических и грамматических средств, а также наработанной силы.

Язык отображает опыт его носителей в осознании взаимосвязей вещей и явлений в Реальности, его понимание проявляющихся причинно-следственных отношений. И это понимание передается определенной лексикой и системой словообразования, а также специальными конструкциями. Поясним на примерах.

Река течет.

Время течет.

Глагол «течь» используется по отношению к воде и по отношению ко времени, вероятно, на основании выражения некоторых, «образно» воспринимаемых, общих свойств процесса.

Глагол «идти» в русском языке используется по отношению к разным субъектам. Например, с именами существительными «человек», «дождь», «время». Можно привести и другие примеры [32].

 Из трубы идет дым.

Я бы в столяры пошел.

Это галстук очень идет тебе.

Человек идет на хитрость.

Вам надо идти пешкой.

Рассмотрим некоторые элементы одного словообразовательного гнезда [34].

время

временной

временный

временщик

вовремя

безвременье

безвременный

вневременный

современный

современность

единовременно

единовременность

кратковременность

одновременность

своевременность

несвоевременность

И если основная часть приведенных слов семантически прозрачна в образовании от имени существительного «время», то слово «безвременье» здесь стоит немного в стороне. В словаре это слово определяется как «тяжелое время, время общественного и культурного застоя» [29]. Однако суть слова не открывается толкованием его составляющих, если исходить из обыденного человеческого опыта. В основе понимании этого явления, вероятно, специфическое интуитивное восприятие народом и свойств самого Времени как качества Жизни, и специфического периода Времени, окрашенного тем или иным качеством жизни конкретного человека или общества, – качества организации жизни, соединённого в сознании с определённым периодом Времени, придавшим ему соответствующую форму. «Время – форма движения и организации Жизни и её форм» (В.П. Гоч).

Такой перенос свойств или, лучше сказать, объединение невозможно представить без соответствующего процесса и места отображения – сознания. А возможность и уровень отображения реальности в лингвистической форме определяется, как мы уже отмечали, наличием и уровнем «языкового сознания», – как индивидуального, так и коллективного. Подобную специфику восприятия конкретным народом окружающего Мира можно исследовать также по процессам метафоризации в словообразовании и использованию системы тропов в художественном творчестве.

Поясним, что троп представляет собой прием употребления слова в переносном (не прямом) его значении для характеристики какого-либо явления при помощи вторичных смысловых отрезков, присущих этому слову и непосредственно не связанных с его основным значением [31]. В художественных средствах выражения значений проявляются особенности индивидуального и коллективного восприятия явлений жизни. В пример можно привести фразеологическое выражение «дела как сажа бела».

В качестве иллюстрации использования данного приема в поэзии можно привести стихотворение Арсения Тарковского, которое строится на одном ключевом образе – сравнении жизни человека с пребыванием на морском берегу.

 Предчувствиям не верю и примет

Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда

Я не бегу. На свете смерти нет.

Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо

Бояться смерти ни в семнадцать лет,

Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,

Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.

Мы все уже на берегу морском,

И я из тех, кто выбирает сети,

Когда идет бессмертье косяком. 

 Данный образ может восприниматься многомерно, при внутреннем изменении человека при каждом прочтении текст открывает новые стороны. Это свойство произведения свидетельствует о таланте поэта, владении «средствами выражения» мысли и его выходе в творчестве на самые высокие планы Бытия.

В области научного познания Язык используется для теоретического исследования явлений материального или тонких миров. Например, язык может непосредственно использоваться для изучения Причины в границах Теории Причинности как науки. В этом случае каждый конкретный этнический или естественный язык может стать на определённом этапе инструментом Познания Законов Мироздания. В этом мы видим пример реализации когнитивной функции языка. В этом случае раскрывается когнитивный аспект языка.

Таким образом, язык на материальном уровне представляет собой некоторую систему, которая связана с особенностями сознания его пользователей и формирует, определяет особенности восприятия Реальности и ее понимания, осознания. «Языковое сознание» в определенной мере влияет на восприятие действительности «языковой личностью», в свою очередь, структурируя сознание человека и организуя его определенным образом. Этот взгляд находит выражение в исследованиях В. фон Гумбольдта, А.А. Потебни, в теориях природного или этнического языка (Ф. Шлегель, И. Гердер, Я. Гримм), семантического поля (В.В. Налимов), морфогенетических полей (Р. Шелдрейк) и др.

Семантическое поле и «Рунное Со-Знание»

 Понятие «семантическое поле» было введено в активное использование В.В. Налимовым. Оно используется в различных исследованиях  по теории информации, в социологии, психологии, лингвистике, семиотике и других научных направлениях. Можно рассматривать это явление как определенный уровень структурно организованной информации.

Семантическое поле так же, как и физические, играет роль среды, через которую происходит взаимодействие (Налимов В.В.). Такое взаимодействие может иметь духовный, информационный, энергетический аспекты, и здесь особо следует отметить, что положение, выдвинутое В.П. Гочем о наличии лингвосемантического поля как Единого Поля или проявления Единого Поля, является, по сути, развитием теории Налимова-Шелдрэйка. При этом её основные положения выводятся на качественно более высокий уровень обсуждения, так как лингвосемантическое поле рассматривается автором не только как хранилище знаний, информации, как фактор, воздействующий на формирование и движение языковой личности, сообщества пользователей конкретного естественного языка, но как особое пространство с записью информации в образной и знаковой формах, где может проводиться осознанная работа в образной и/или лингвистической формах. В результате такой работы происходит трансформация или стирание негативных записей, имеющих отношение уже не только к лингвосемантическому полю конкретного этноса или даже «ведущего» языка, но к Единому лингвосемантическому полю, объединяющему и направляющему, по-видимому, все процессы развития Мироздания. Этим восстанавливается связь всего Творения с его Творцом, и вследствие этого могут происходить изменения как в жизни конкретного человека, в жизни и развитии общества, так и во всём Мироздании.

Семантическое поле возникает, нарабатывается в результате функционирования языка (языков). Можно предположить, что существуют семантические поля конкретных языков, которые в процессе функционирования набирают силу и потенциал. Данный фактор, вероятно, определял не только психические особенности, но и дальнейшее развитие – «судьбу» этноса. На это оказывали влияние и территориальные особенности проживания народа-носителя языка. А совокупность этих и других показателей формирует исторические пути развития народов.

И есть общее семантическое поле, которое нарабатывается как результат духовной и интеллектуальной деятельности человечества и которое на каждом этапе истории развития человеческого общества имеет ведущий язык, выполняющий сакральную функцию. «В определённые исторические периоды язык только одного народа выражает Истину» (В.П.Гоч).

Именно об этом сказано следующее: «Семантическое поле – духовное явление, формируемое каким-то определенным ведущим языком, а не всеми сразу – ибо Вавилонская башня была разрушена» [13].

Что же за семантическое поле формировалось «ведущим» языком? Очевидно, это всё-таки было семантическое поле определённого «языка человеческого», который, однако, обладал при этом «фундаментальной ограниченностью любого языка», заложенной в его материи изначально – неспособностью отображать связи, отношения и процессы Духовного Мира.

«Эта ограниченность заложена в материи языка изначально как его сущностное свойство, становящееся со временем тормозом к познанию Духа и в Духе» (В.П. Гоч).

Таким образом, возникало семантическое поле отражения Истины, но не семантическое поле отображения Истины как поля, возникшего в результате проявления (изречения) образа Истины, – то есть возникало поле, в котором она могла как-то отразится, но в котором нельзя было получить её Образ – не было семантического поля Истины. При этом Истина получала в семантическом поле ведущего языка своё отражение, но теряло при этом свою мерность – свой «объём», своё от-об—ражения как рождение от образа. Вероятно, это ограничивало любое движение к Истине и определяло особое условие для её познания.

«Во все века мысль человека была направлена на познание Истины и не познавала её, причём терпела крах именно при приближении человека к Истине. …Человек должен Со-Творить Истину» (В.П. Гоч).

Очевидно, когда-то такая возможность была утеряна человеком вместе с Единым Языком. То есть единое языковое поле оставалось как возможность для восстановления связи с Творцом через Слово, но был «утерян ключ» – Язык, способный нести вибрации Духовного Мира. Вероятно, было необходимо появление семантического поля более высокого порядка, чем формируемое языком человеческим – Единое семантическое поле, выступающее не только в роли интегрирующего по отношению к остальным, но по своим свойствам соответствующее задаче Со-Творения Истины! Такое семантическое поле и соответствующее ему «языковое сознание» могло быть получено только в результате Со-Творения Языка соответствующего уровня, а не просто его «изобретения», уровня, который, по определению, должен быть Духовным.

Эта задача была решена Человеком и Человечеством Со-Творением Нового Рунного Языка.

«Мы вышли из бездны только упованием на Твою Силу, Господи! И в Твоём Новом Языке – Рунном! Ибо в Рунном Языке бездна перестала быть!» [8].

Появившееся при этом новое «языковое сознание» стало «языковым Со-Знанием» как Совместным Знанием Рунного Языка – Рунным Со-Знанием. Появилось лингвосемантическое поле Рунного Языка, которое стало Единым семантическим полем для всего Творения, опосредованно через Рунный Язык и сознание человека отображая Реальность и задавая общий вектор их развития.

 «Направить время вверх – выбрать путь духовного развития. Направить силу в иррациональное можно только через сознание, в котором уже прописано рунное поле отображения. Тогда сила является вектором сознания и является внутренне присущим свойством человека» [8].

 Выражение причинно-следственных отношений в языке

В границах лингвистки Причинность, насколько нам известно, как таковая не рассматривается. Однако, начиная с ХVII века, активно формируется идея Мирового Языка как некой силовой и Духовной субстанции, которая определяет Духовную жизнь нации и отдельного человека в границах данного языкового сообщества. Интересным является то, что в ряде случаев в языковедческих исследованиях мы встречаемся с подходами и даже терминами, принятыми сегодня в Теории Причинности. Так, вслед за В. Гумбольдтом, Г. Штейнталем Бодуэн де Куртенэ разрабатывает положение о языке как «континууме» – языковой деятельности, развертывающейся во Времени и Пространстве.

Согласитесь, что такие термины активно используются в Теории Причинности и в Методике работы в причинно-следственных связях, но в исследованиях по лингвистике, в контексте языковедения они звучат необычно. В качестве примера можно привести использование другого термина – «координата» при анализе структурных элементов языковой системы:

«…мы исходим из тезиса о том, что система предложений, каждый класс или подкласс в синхронном срезе искусственно остановленного времени развития языка представляет определенное состояние (ступень) абстракции семантических и категориально-грамматических координат. Мы имеем в виду, конечно, не поэтапные исторические изменения, которым подвергаются отдельные языковые конструкции, а ступени развития человеческого мышления, прямо или косвенно отражающиеся в семантике синтаксических единиц» [6].

В обыденном сознании Причинность напрямую не отображается. Можно сказать, что описываемая обыденным языком причинно-следственная связь, как таковая, не осознаётся, и может принимать характер логики. То есть, причинно-следственные отношения обычным человеком постигаются только как логика происходящего, усвоенная на основе коллективного и индивидуального опыта.  Этот обобщенный опыт находит отражение в сформировавшейся в языке системе выражения данных конкретных значений. Обозначенная тема входит в круг исследования внутренних свойств лингвистической системы, способов выражения семантических значений.

Сегодня уже можно сказать, что тема, связанная с частным проявлением закона Причинности в самой структуре лингвистической системы или проявлением причинного фактора при функционировании языка для выражения соответствующих смыслов, является достаточно разработанной в лингвистике и лингводидактике. При этом предметом исследования становятся способы отображения в речевом целом значений причинно-следственных отношений, проявленных в реальности и воспринимаемых человеком. С точки зрения лингвистики, причинно-следственные отношения в речи представляют собой лишь один из типов выражения семантических значений – связи двух явлений или событий, наряду с пространственными, временными или определительными отношениями. При этом причинно-следственные отношения – одна из важнейших категорий, отразившаяся в языке. Эта категория имеет логический характер и проявляется во всех языках, однако она в гораздо большей степени, чем, например, категории пространства и времени национально индивидуализирована, обладает своими средствами выражения Причинности [3].

Рассмотрим способы выражения причинно-следственных отношений в русском языке. В границах этого языка наиболее частотными средствами выражения данных значений являются предложно-падежные формы и сложные предложения с придаточной причинной частью. Все случаи употребления форм имени со значением причины, образуют в рамках функционально-семантического поля причинности отдельную систему значений – категорию именной причинности (каузальности). Причинно-следственные отношения, соотносясь с основными и логическими категориями, вместе с типовым значением предложения формируют его содержание.

Причинно-следственные значения могут иметь формальное выражение или не иметь его. Данная конструкция может включать два относительно независимых предикативных центра и тогда имеет следующий вид:

1. два соположенных простых предложения.

– Прошли ливни. Началось наводнение.

2. бессоюзное сложное предложение.

– Прошли ливни, началось наводнение.

3. сложносочиненное предложение.

– Прошли ливни, и началось наводнение.

 

Во всех этих случаях причинно-следственные отношения не выражены и определяются интуитивно на основе нашего опыта.

Причинно-следственные отношения могут быть выражены:

1. грамматическими средствами:

а) союзами и союзными словами, маркирующими либо причинный, либо следственный компонент:

–  Так как прошли ливни, и началось наводнение. (Маркирован причинный компонент)

– Прошли ливни, поэтому началось наводнение. (Маркирован следственный  компонент)

б) именными словоформами:

–  Из-за ливней началось наводнение.

Здесь причинный блок свернут в именную причинную группу

 

2. лексическими средствами:

а) причинной глагольной связкой:

–  Обильные дожди вызвали сильное наводнение.

–  Наводнение было вызвано дождями.

б) словами «причина» или «следствие» – показателями смысловых отношений:

–  Ливни – причина наводнения.

–  Наводнение – следствие ливней.

Таким образом, на семантическом уровне выявляется и реализуется коммуникативное задание говорящего, связанное с выбором соответствующего ракурса ситуации. Как видим, тема причинности в лингвистике в основном рассматривается на уровне средств и способов выражения данных значений.

Надо сказать, что данное положение о связи Языка с Причинностью во многих филологических исследованиях подразумевалось, присутствовало как аксиома. Это находит отражение в исторической грамматике, этимологии как науке о происхождении отдельных слов, стилистике, сравнительном языкознании, сопоставительной грамматике и литературоведении. Есть смысл рассмотреть положение о связи языка с Причинностью уже на более высоком уровне проявления Причинности в Языке.

Теория Причинности и Язык

В свое время Дж. Хэррис писал о том, что «способность человека к общению посредством речи основана на сходстве у всех людей строения мыслительного аппарата и на сходстве мыслей (идей). Иначе не могло быть никакого общения между людьми. Акт общения, разговор состоит из двух фаз: говорения и слушания. Говорящий должен «спуститься» от мыслей к словам, а слушающий «подняться» от слов к мыслям. Понимание слушающим речи говорящего означает, что первый поднялся к некоторой сокровищнице мыслей, сходных и соответствующих мыслям последнего» [2].

Таким образом, если иметь в виду существование некоторого поля как информационного хранилища идей (в том числе и информации о законах, принципах и категориях нашего Мира) и функционирование языка как механизма соприкосновения с «сокровищницей», выхода в это хранилище, то связь Причинности и Языка изначально обусловлена.

В границах Теории Причинности, которая исследует такую фундаментальную черту Причинности, как материальные воздействия причины на следствия, термины «причина», «причинность» занимают особое место.

«План причин – квантовый уровень Бытия устойчивого сохранения сверхтонкой информации в виде голограмм, являющейся источником развития событий на физическом плане.

Причина – явление, обуславливающее возникновение другого явления» [13].

Вероятно, в границах Теории Причинности как научной дисциплины существуют два понятия – «Причинность» и  «причинность» – как Закон и как механизм связи и взаимодействия структурных элементов любой  макро- или микросистемы. Таким образом, в специфическом своём значении термин «причинность» обозначает закономерность протекания физических, информационных и исторических процессов, проявленную на физическом плане и осознаваемую человеком вследствие полученного им жизненного опыта.

Термин «Причинность» с написанием слова с заглавной буквы называет «основное свойство Мироздания, содержание Законов Мира. Причинность определяется свойствами Пространства и Времени и определяет их. Вопрос понимания  причинности непосредственно связан с пониманием принципов строения материального и Духовного Мира и их познания». [11]

Современной наукой признаны два фундаментальных свойства Причинности:

1. Наличие материальных взаимодействий, передающих не только информацию и энергию, но и вещество из одной материальной системы в другую.
2. Наличие временных отношений между причиной и следствием, раскрытых в причинной механике Н.А. Козырева.

Универсальными свойствами Причинности авторы монографии [13] называют:

1. Свойство отображения.
2. Свойство всеобщности.
3. Свойство движения.
4. Свойство метаморфоз.
5. Свойство творчества.
6. Триединство Причинности.

Экстраполируя данную информацию, классификацию свойств Причинности на «Язык», можно сделать вывод о том, что почти все эти универсальные свойства приложимы и к языку. Конечно, не ко всем языкам, а тому ведущему, который участвует в формировании общего лингвосемантического поля. Все остальные языки только в определенной мере проявляют данные качества и свойства, и степень проявления данных свойств языком определяют его силу и жизненность.

Если исходить из того, что язык – особая форма отображения мира и процессов, которые в нем происходят, то язык является зеркалом, отображающим мир и его движение. Логика мира и логика языка должны совпадать и совпадают, их развитие взаимосвязано и взаимообусловлено. Этому должна соответствовать логика человека, воспринимающего данный мир в образной и речевой формах.

«Человек всегда знал о силе языка, чувствовал «глубину его вод». Как явление язык обладает качеством беспредельности. В речевом высказывании всегда остается непроявленная часть как возможность бесконечного движения к сути. Слово как языковая единица совмещает в своем значении разные «речевые» ступени осмысления явления. Его смысловое содержание в генетическом и функциональном плане многоярусно по степени и характеру обобщения действительности. Оно фиксирует разные стадии логико-предметного содержания и совмещает значение общего и единичного. Это качество слова можно проследить на материале существующих языков. В обычных языках движение к пониманию сути слова, а значит и явления, идет от единичного к общему. На определенной ступени развития человек начинает воспринимать слово и явление в наиболее обобщенном виде, и степень обобщения обусловлена способностью человека подняться на эту высоту понимания и абстрагирования. Значит, для каждого отдельного человека существует свой уровень понимания» [20].

Тогда, учитывая, что Причинность это не только способ взаимодействия с реальностью, но и средство её познания, мы можем сделать вывод о том, что язык отображает, воплощает и реализует Причинность нашего Мироздания определенным специфическим образом на каждом конкретном историческом этапе развития общества и общественного сознания. И язык, перестающий отображать причинность явлений современного Мира, – «язык» мифологического сознания – теряет свой потенциал, свою «жизненность» в условиях Нового Времени.

Исходя из того, что Язык является воплощением и отображением Закона Причинности, закономерно предположение о том, что язык проявляет два фундаментальных свойства Причинности. Вопрос о проявлении в языке временных отношений достаточно ясен. Это второе свойство – наличие временных отношений между причиной и следствием – можно иллюстрировать, например, процессом порождения и восприятия речевого целого или трансформацией во времени лексической и грамматической систем в аспекте исторической грамматики и другими фактами.

И очень интересно рассмотреть, как в языке проявляется первое фундаментальное свойство Причинности – «наличие материальных взаимодействий, передающих не только информацию и энергию, но и вещество из одной материальной системы в другую» [13]. Как известно, передача информации посредством Языка представляется одним из фундаментальных его свойств. И если рассматривать лингвистическую систему с этой точки зрения, то Язык является средством взаимодействия человека с реальностью, используется для передачи, хранения и переработки информации различного вида и уровня.

Предположим, что в отношении Языка передачу энергии из одной материальной системы в другую можно наблюдать на примере бытовой ситуации выяснения отношений в случае ссоры, когда идет взаимодействие на уровне астрального плана.

Но передача вещества, – возможно ли это?! Мы считаем, в принципе, можно предположить, что, как и в случае с Причинностью (а, возможно, благодаря ей), в Языке потенциально заложены возможность и свойство передачи вещества из одной материальной системы в другую. Вероятно, она может происходить при определенных условиях, в качестве которых могут выступать соответствующее Время, работа через человека, постигающего совершенство, и использование языка, проявляющего совершенство. Тогда это свойство становится внутренним свойством и принципом работы Языка как явления, и может раскрываться в полноте только в условиях Нового Времени. Вероятно, на данном этапе этот тезис остается нашим предположением, однако «вещи становятся волшебными с помощью рун» [13].

 С определенной точки зрения, язык является моделью, проявляющей Причинность в сознании человека как Принцип. Результат взаимодействие с языком как системной организацией и силовой структурой является некоторой средой, полем, – то есть язык проявляет полевые свойства, и в силу этого является местом, где определённые силы могут производить свою работу. Наблюдая это поле, действуя в его границах, человек может изучать и исследовать свойства системы, проявляющей Причинность, и усваивать эту закономерность на уровне осознания. Таким образом, исходя из того, что понимание Причинности непосредственно связано с пониманием принципов строения материального и Духовного Миров (В.П. Гоч) и их познания, можно исследовать познание языка и владение им как определенный этап познания человеком свойств и законов нашего Творения, как определенный этап в развитии сознания отдельного человека и человеческого общества.

Процесс возникновения речевого целого в его устном или письменном вариантах, способы оформления сообщения, механизм восприятия, приемы компрессии и декомпрессии, кодировки и раскодировки – эти вопросы становятся темами исследований в различных науках. А если иметь в виду, что все живые системы – организмы, органы и социальные структуры, общества функционируют по этим же принципам (эти функции осуществляются и в неживых системах), то можно говорить о том, что познание языка дает возможность познания Принципов и Законов Жизни и Бытия.

Что представляет собой процесс практического овладения языком, который условно можно назвать познанием (изучением) языка? Этот процесс складывается из определенных составляющих: изучение фонетической системы и лексики, познание его грамматической системы и закономерностей создания речевых единств, познание способов выражения определенных смыслов и механизмов воздействия на собеседника.

Возникает вопрос: что объединяет эти аспекты познания языка, делая его Единым процессом? Вероятно, это осознание того, что в языке и языком проявляется основное содержание Мировых Законов, проявляется Принцип Причинности Мироздания. А это значит, что язык в «принципе» обладает возможностью в символической форме отображать содержание основ нашего Мироздания, явления Мира в их взаимосвязи и единстве и обеспечивать движение и ведение Человечества к Единому.

«Причинность – это среда взаимодействия между Творцом и человеком…» (И.О. Кулаго).

 Лингвистическая система как зеркало

Как уже отмечалось, сам язык, лингвистическая система является зеркалом. Рассмотрим, как могут языком выражаться свойства зеркала.

С одной стороны, реальность отображается сознанием человека, увиденная и осознанная картина описывается человеком, находит выражение, отображается в словесной форме, устной или письменной. Индивидуальный лексический запас и языковые средства, используемые человеком для общения и осмысления окружающего, отображает форму и уровень его сознания, социальное его положение и принципы жизни, в результате идет формирование линии его судьбы, будущее.

С другой стороны, в языке как системной организации на разных уровнях его функционирования проявляется, работает принцип зеркальности. Этот принцип зеркальности выражается на каждом уровне воплощения системы:

–  грамматическая структура;

–  лексическая система;

–  речь как реализация, воплощение потенциальности языка;

– текст как смысловое и стилистическое целое, отображающее некоторые явления, которые проявлены в материи или Духовном Мире.

Вероятно, принцип зеркального отображения в разных языках и в разные исторические периоды работает по-разному. Например, можно сказать, что в предыдущую эпоху больше происходило не собственно отображение Мира, а отображение определённого взгляда на Мир, концентрация которого происходила в результате процесса мышления, инициированного мифологической формой сознания. (Сюда очевидно относится и излишне рационалистический, материалистический взгляд на существующую реальность и способы взаимодействия с ней).

Лингвистика как наука о языке отражала след коллективного восприятия явления «Язык». Вот почему состояние лингвистики на всех этапах ее развития в большей мере зависело от господствующего мировоззрения эпохи, от развития философских наук. В качестве причин этого можно назвать следующие факторы. Это относительное постоянство самого объекта изучения, данного в полноте и целостности его проявления на всех этапах развития; наличие точных характеристик системы языка как объекта познания; развитие самой лингвистики как целенаправленное движение, вбирающее предшествующий опыт; связь данной дисциплины с теорией познания и философским осознанием реальности, Творения. Все это позволяет рассматривать лингвистику как систему знаний, в определенной мере проявляющую глубинные свойства Мира.

Например, сама структурная организация языка может содержать и передавать информацию о Мире и человеке. Самой подвижной структурой, реагирующей на изменения в Мире, является лексическая система. С изменением Реальности мы наблюдаем трансформацию и фонетической, морфологической, синтаксической составляющих языка. В качестве примера можно привести развитие категории одушевленности-неодушевленности имен существительных в русском языке, что описывается в исторической грамматике [33].

«Истинные архивы, в которых только и может быть изучаемо развитие человеческого ума, суть архивы языка и эти архивы в непрерывной линии протягиваются от нашей последней мысли до первого слова, произнесенного нашими предками. Здесь-то человеческий ум оставил нам то, что может быть названо его истинной биографией…» (Мюллер М.)

Разработанные принципы, приемы и методы исследований в различных лингвистических науках и научных направлениях внутри лингвистики, позволяют «заглядывать» в эти архивы и создать теории, позволяющие отслеживать процесс эволюции языков и реконструировать некоторые промежуточные состояния в их развитии. И здесь важное значение имеет прием интерпретации имеющихся фактов, информации.

Оказывается, сам способ анализа имеющегося материала, и выбор точки зрения во многом обусловливает последующие выводы. Одни и те же факты, скомбинированные и истолкованные разными исследователями, могут давать различные результаты. То есть тот или другой подход, та или иная интерпретация во многом определяется личностью исследователя. В данной ситуации он является тем каналом, через который может приходить информация, знание. Таким образом, человеческая индивидуальность во многом определяет процесс движения информации, развития знания. Глубина, объем, точность, эмоциональность, стилистическая окрашенность обусловливаются личностью автора, становятся признаками авторского подхода. Это касается интерпретации текстового материала, принадлежащего прошлому, или передаваемому при непосредственном общении современников.

 Движение информации

 Рассматривая свойства и особенности языка и используя термин «информация», мы встаем перед необходимостью обозначить его берега в границах рассматриваемой темы. В Словаре дается следующее толкование слова.

Информация:

1. сообщение о чем-либо;
2. сведения, являющиеся объектом хранения, переработки и передачи;
3. в математике, кибернетике – количественная мера устранения неопределенности, мера организации системы [30].

Информация, согласно [13], это:

• Всеобщий, бесконечный процесс фундаментальных отношений, связей, взаимодействий и взаимозависимостей энергии, движения, массы и антимассы.
• Всеобщее свойство Мира, являющееся продуктом и целью его саморазвития и самопознания.
• Отображение процессов Духовного Мира в физическом плане.
• Форма движения и развития материи Ментального Мира.
• Проявляется в виде алгоритмов, упорядоченных структур, кодов, знаков.
• Информация указывает на знание, но не приводит к нему и не тождественна ему.

 Вероятно, тема нашего исследования соотносится со следующим объемом термина.  Информация – это форма движения и развития материи Ментального Мира, которая проявляется в виде алгоритмов, упорядоченных структур, кодов, знаков. При этом информация является отображением процессов Духовного Мира в физическом плане. Информация указывает на знание, но не приводит к нему и не тождественно ему.

Как же работает механизм передачи словесно выраженной информации, происходит получение знания в локальном времени? Информация определенным образом кодируется и транслируется. Данный сигнал принимается адресатом, человеком или некоторой системой, после чего проводится его декодировка и лингвистическое оформление полученного сигнала, информации.

Можно предположить, что трансляция заключенного в текстах знания производится посредством ориентированного возбуждения имеющейся у адресата информационной «наличности». Если говорить в терминах и понятиях Теории Причинности, то можно сказать, что возникают определенные условия (и текст – лишь одно из них) выхода человека на определенный вибрационный уровень, когда открывается возможность получения и осознания какой-либо информации.

Важным фактором точной передачи лингвистически оформленной информации и сверх-информации становится автор – человек, через которого идет ее речевое оформление. Человек может становиться местом резонанса информации, определенного рода «резонатором», который способен усиливать вибрационные характеристики создаваемого или воспринимаемого речевого целого. При этом, согласно мнению некоторых исследователей, текст как некоторое неделимое целое может содержать и определенную информацию, скрытую даже от автора, но она идет в Мир через человека. И эта информация тоже может быть дешифрована. Здесь можно говорить о системе зеркал, которая включается, контролируя процесс взаимодействия в системе: Мир – Язык – Человек  или  Человек – Язык – Мир.

Сформированный у человека  процесс языкового общения, обмена информацией, а также проявляемые механизмы энергоинформационной настройки, волновой, вибрационной настройки собеседников на общение делает возможным телепатию и ясновидение, – все это лишь проявление некоторой Духовной программы, заложенной в человеке. Данная программа имеет цель –  движение к Духу и раскрывается как генетически заложенное свойство человека, позволяющее ориентироваться и выживать в этом мире, иметь внутренний механизм настройки на Духовный Мир.

Адекватность передаваемой информации, сохранение ее сути при трансляции в процессе коммуникативного взаимодействия связаны с соответствующими условиями ее трансляции, ее приемом и расшифровкой. Восприятие информации, ее дешифровка обычно связаны с внутренней работой второго участника коммуникации, конкретного или предполагаемого, реального или виртуального, который принимает лингвистически оформленную информацию. То есть лингвистически оформленная мысль может быть получена, прочитана или услышана, другим человеком, который воспринимает ее с той или степенью точности и глубины. Сам процесс языкового общения двух людей может быть сравним с системой двух зеркал, и при точной настройке может открываться новое пространство внутреннего движения для обоих.

Очевидно, что реализация такого внутреннего движения целиком зависит от возможности приложения человеком своего творческого потенциала. Так как при отсутствии творческого начала уходит целый этап в работе человеческого сознания как зеркала с особыми свойствами, то в триедином процессе приёма, преобразования и явления Знаний может исключиться этап преобразования. В этом случае сознание человека как зеркало не реализует своей основной функции: рост совершенства и уменьшение несовершенства. Подобный этап преобразования может иметь лингвистически оформленный выход во вне и предполагать конкретного или виртуального адресата, либо, проходя фазу лингвистического или образного мысленного оформления, быть направленным на самого себя, и уже опосредованно иметь выход в Мир.

По-видимому, «просто отражение без искажения» – это абстрактное понятие, имеющее гипотетическое значение, но не имеющее основания в Реальности. В самом деле, поскольку зеркало обладает свойствами стягивания, масштабирования, вмещения всего, то преобразование при отображении идёт как минимум по его свойствам. И тогда при «просто отражении без искажения» искажение может записываться на более тонком уровне.

При рассмотрении технических устройств понятие информации имеет более «материальный», фактологический характер. В свою очередь, движение информации в социуме тоже имеет свои особенности. Однако и в том, и другом случае одной из актуальных проблем становятся механизмы и способы движения информации, величины возможной погрешности при ее трансляции, а также условия ее адекватного восприятия.

Вопросы восприятия человеком речевого целого представляют собой отдельное направление исследований, которое разрабатывается в различных науках, а, по своей сути, находится на стыке философии, лигводидактики, психологии, психолингвистики. Однако сам процесс появления нового знания, новой информации в поле осознания человека, физиологическая и «философская» сторона этого механизма и сегодня остается загадкой для ученых. И здесь вполне закономерно предположение, что передаваемая информация или ее след уже содержится, пусть в скрытой форме в сознании адресата как определяемый внешней информацией имплицитный информационный аналог, требующий своего развития в мыслительном процессе.

Частично такая свернутая информация может быть получена человеком с записью генетического кода. Это знание может в свернутом виде восприниматься в процессе усвоения родного языка, который содержит в кодированном виде всю массу информации, полученной этносом на протяжении всей истории его развития [28]. Эта информация может просто «возбуждаться» в момент текстового воздействия, потому что происходит подключение сознания человека к информационному полю в результате их гармонизации. Можно допустить и наличие всех этих факторов в совокупности.

(Если принять этот тезис за исходный, то интересно исследование вопроса, как происходит движение информации, оформленной рунным способом, что и как происходит при чтении человеком Рунного текста? Отметим, что определённая работа в этом направлении уже проводится).

Искажение лингвистически оформленной информации

Таким образом, язык используется для осознания, хранения и передачи (трансляции) информации. Как мы уже отметили, просто отражение без творческого осознания человеком – уже недостаточно в Новом Времени и носит причинообразующий характер для человека, носителя языка и творческого потенциала. Но более того, во время этих этапов и форм движения информации возможна ее деформация, связанная с потерей части данных или их трансформацией. (Мы не рассматриваем случаи намеренного искажения фактов, когда они носят целевой характер). Искажение лингвистически оформленной информации может происходить стихийно в виде погрешностей систем оформления и передачи на разных этапах работы языка, и может быть наложение искажений одно на другое, в результате чего происходит их рост, суммирование и умножение.

Представим некоторую условную информацию, существующую в реальности, в образной или лингвистической форме. Искажение этой информации, деформация образа могут проходить:

– на уровне искаженного восприятия какого-либо явления человеческим сознанием,

– на уровне речевого оформления полученного впечатления,

– на этапе передачи информации,

– на уровне восприятия речи,

– на уровне ее расшифровки.

Здесь имеет значение и тот факт, что слово, участвуя в речевом произведении, реализует в каждом из них не все свое содержание, а только некоторую его часть. Очевидно, то же самое можно сказать и относительно функционирования языка: при функционировании естественного языка в общении обыденным сознанием проявляется и воспринимается обычно некоторая часть сообщения, может быть достаточная и актуальная для совершения процесса коммуникации в данной конкретной ситуации, но не позволяющая выйти на уровень со-общения и обобщения, проявления сути и обозначить коммуникационный акт как Духовное общение.

Таким образом, сам уровень общения может обусловливать или, вернее, ограничивать работу слова в социуме и Мире, что соотносится с выделением сфер функционирования языка. Вероятно поэтому работа слова разная, например, в бытовой и научной сфере общения. Однако любая сфера общения, и каждый этап реализации языка проявляет причинный характер нашего Творения. Так, например, даже сам процесс коммуникации (прямой или опосредованный) обусловлен потребностью общения (интенцией) коммуникантов, что становится причинообразующим фактором.

Закон Причинности проявляется и на этапе зарождения речевого целого и подготовки к его восприятию. В качестве доказательства может быть приведен «механизм опережающего отражения», который был обнаружен и описан в работах Н.И. Жинкина. Данный механизм в речи проявляется двояким образом, по-разному при восприятии и создании речевого целого. При рецепции – восприятии – работает механизм вероятностного прогнозирования. При продукции – порождении речевого целого – проявляется механизм упреждающего синтеза [22].

Рассмотрим процесс вероятностного прогнозирования. Эта закономерность проявляется в том, что человек, воспринимающий текст в устной или письменной форме, выдвигает наиболее вероятностные гипотезы о форме и смысле принимаемого речевого сообщения. В процессе последующего восприятия происходит подтверждение или отклонение выдвинутых гипотез. Гипотезы могут быть на уровне последующего слова – лексические, на уровне предложения – синтаксические, на уровне части текста или целого текста – смысловые. Характер вероятностного прогнозирования определяется всем прошлым опытом индивида, лингвистическим и коммуникативным. Сформированные у человека навыки вероятностного прогнозирования определяют скорость чтения, а также понимания звучащего сообщения.

При создании речевого целого – продукции – начинает действовать механизм упреждающего синтеза. Этот механизм включается при говорении и письме, его действием «создается действительно цельное объединение, в котором последующее звено должно быть упреждено предваряющим импульсом…» [22]. Действие упреждающего синтеза распространяется на уровень фразы, смыслового куска и текста в целом. В процессе порождения высказывания этот механизм действует соответственно по трем линиям упреждения в следующей последовательности:

–   словесно-артикуляционный стереотип (внутри слова);

– лингвистических обязательств (между словами, связанными лингвистической вероятностью);

–  смысловых обязательств раскрытия замысла, которые выявляются на отрезках высказывания, превышающих предложение [22, 24].

 Таким образом, в силу наличия лексических связей человек, произнося одно слово, уже берет на себя определенные обязательства по произнесению следующих. Последующие слова упреждающе синтезированы уже в момент произнесения человеком каждого предыдущего слова. Собственно смысловые обязательства развертываются на уровне текста. В силу этих обязательств, сказанное или написанное человеком в начале сообщения уже предполагает последующее развитие мысли, что обусловлено данными обязательствами.

Что это за обязательства и кому они даны? Более понятным данный тезис становится, если сформулировать его следующим образом: начальный импульс является причиной порождаемого текста и обусловливает его содержание и форму. Таким образом, начало текста, первое слово есть первое звено в цепи ПСС, выраженной в лингвистической форме, – то есть фактически даже на этом уровне «слово» становится «причиной». Далее по мере развития высказывания мы наблюдаем «сужение» свободы оформления этой мысли.

Поясним на примере следующей фразы:

               Сегодня дети идут в театр.

Первое слово предложения «сегодня» имеет самую высокую степень свободы выбора субъекта предложения. Это могут быть личные местоимения – я ты, он, мы и т.д. – или имя существительное в единственном или множественном числе. Последующий выбор сказуемого ограничивается по форме лица и числа, а также в семантическом плане. Например, имеющееся существительное «собака» обычно автоматически исключает использование таких глаголов, как «читать», «писать» и др. Но уровень свободы остается достаточно большим – в том числе выбор временных и видовых значений глагола и глагольной формы. Свобода использования следующего слова на порядок ниже, и в случае выражения сказуемого глаголом дальнейшее оформление мысли обусловлено модальными и категориальными значениями глагола – предиката, а также его валентностью – способностью управления или возможностью сочетаться с другими словами, которые в предложении выполняют функцию второстепенных членов. Так и дальше, аналогично развитию процесса в причинно-следственной связи. То есть, выражаясь лингвистически, выбранная система номинации и способ предикации «тянут» за собой далее определенную синтагматическую последовательность, которая строится по синтаксическим законам и, естественно,  получает особое грамматическое и фонологическое оформление.

Еще раз повторим, что мы рассматриваем данную ситуацию как модель. Конечно, логика изложения диктует форму, однако существуют тексты особого рода, понимание которых требует парадоксального мышления, подхода. Следует отметить, что сама вероятность восприятия текста на уровне парадокса во многом закладывается на уровне особенностей родного языка человека и имеет определенную национальную окрашенность. В любом случае парадоксальное восприятие текста, например, анекдота, определяется  спецификой ситуации, традициями культуры и общения, а также особой парадоксальной логикой.

«Купец собирается в путешествие.

– Что вам привести, дочери мои милые?

Старшая говорит:

– Привези мне, батюшка, ожерелье драгоценное.

Средняя говорит:

– А мне, батюшка, привези зеркальце волшебное.

А младшая дочь говорит:

– Привези мне, пожалуйста, батюшка, ужасное, сексуально озабоченное чудовище …

– Да ты что, доченька?!..

– Ну, хорошо …  Пойдем длинным путём. Привези-ка ты мне, батюшка, цветочек  аленький …».

Отдельным человеком, не владеющим приемами парадоксального мышления или воспитанным в условиях другой культуры, такой текст может восприниматься как нарушение логики. Умение в этот момент увидеть более высокий уровень проявления – парадоксальный  – может говорить о наличии юмора у человека и приносит ему радость – смех. Очевидно, выход на следующий уровень осознания всегда приносит чувство радости, свободы и облегчения, как минимум спокойствия. С этой точки зрения, правы те, кто уверяет, что «смех продлевает жизнь».

Принцип выражения причинно-следственной связи в языке может быть рассмотрен в границах коммуникативной лингвистики, структурной лингвистики, психолингвистики или лингвистики текста, правда, описание протекающих процессов при этом будет проходить при помощи других терминов и при использовании методов сложившихся в рамках данных направлений. На самом деле причина и данного высказывания, и всего текста, составной частью которого является разбираемое предложение, конечно же, находится на более высоком уровне причинного плана. Однако и в этом случае мы имеем дело с проявлением всё той же Причинности, только на уровне понимания и восприятия речевых единиц разного уровня.

Рунный Язык

Язык есть явление отображения сознанием в лингвистической форме Реальности в данном Времени. Новый Мир, Новое Время обусловливают формирование нового сознания – Со-Знания. Формируются и развиваются новые принципы познания на основе Новой Парадигмы Науки, которая исходит из того, «в основе Творения – Слово (Иоанн. 1:1-4) и система его изменяющихся форм, суть которых – творческое взаимодействие Духа и Материи во Времени, в Пространстве и в сознании человека» [14]. Таким образом, взаимосвязанное развитие Языка и Мира, их связь с категориями Время и Пространство вызывают необходимость при смене Времени разработку и создание, со-творение Нового Языка, который соответствует реалиям Нового Мира. Это закономерно, так как новые условия Бытия должны находить и находят выражение в соответствующем языке, способном отображать Новую Реальность и быть инструментом творчества. Этим языком стал Рунный Язык, автором которого является профессор В.П. Гоч [7, 12,  др.].

Содержанием данной работы сотворения Нового Языка являются номинация существующих явлений, предметов, процессов по сути, обозначение характера их предикации и выявление направления их развития, результатом чего становится отделение живого от отмирающего, уходящего из реальности и выход на новый уровень взаимодействия человека и Творения.

Основой Нового Языка являются Новые Руны, образ которых был получен в Дао, – знаки, каждый из которых есть «носитель потенциальной энергии, предшествующей бытию в любом проявлении» (К. Медоуз). Эти символы соответствуют новому состоянию Мироздания и способны работать в нем, преображая и гармонизируя явления нашего Творения.

Автор Рунного Языка пишет: «Мы раскрыли природу символов, имеющих простые геометрические формы, как пиктографические резонаторы, которые являются источниками детерминированной информации, источниками сил, способными вводить внутренний мир человека в резонанс с собой. Пиктографические резонаторы, возбуждая поляризацию Вакуума, либо упорядочивают хаотическое излучение окружающих несовершенных вещей, либо усиливают хаос, поднимая силы низшего порядка – примером последних являются карты Таро. При этом работа пиктографических резонаторов не зависит от чего-либо, кроме собственной формы и не меняется во времени или на противоположную в силу простоты формы».

Уже на основе рун нового рунического строя, был сотворен алфавит ЭЛЬОРСИБО и возник новый Рунный Язык как способ и средство познания реальности в Новом Времени, Метаязык.

Необходимость использования метаязыка на данном этапе развития Мира вызвана тем, что все существовавшие и существующие естественные языки имеют общее свойство, фактически исключающее их использование при дальнейшем движении человека в познании Творения.

«Фундаментальная ограниченность любого языка – «неспособность тождественным образом отобразить реальные связи, свойства, отношения и процессуальность материального мира», а что же говорить об отображении связей, отношений и процессов Мира Духовного?  Эта ограниченность заложена в материи языка изначально как его сущностное свойство, становящееся со временем тормозом к познанию Духа и в Духе» (В.П. Гоч).

Обращает на себя внимание выражение «в материи языка». Все существующие языки выражают в основном материальную часть существования такого явления как «Язык», его Духовная субстанция была скрыта и лишь просвечивала сквозь ткань речевого целого или текста, поэтому, в принципе, не было возможности определить средствами материального плана Духовные взаимодействия. Все естественные языки являются «материальной частью», «формой» существования явления «Язык», для выражения Сути которого должна, во-первых, появиться Новая Форма языка, вначале как лингвистической системы, обладающая свойством совершенства, а, значит, и Единства.

Во-вторых, в Новой Форме проявлена должна быть уже Новая Суть, поскольку прежняя суть «не заполнит» возможности Новой Формы и создаст возможность и место проявления иного через язык, что, в принципе, приведёт к дроблению языка, и очередной раз не позволит выполнить не только задачу объединения через язык Человека и Мир, но даже объединения людей в Человечество.

Особенности Нового Рунного Языка как лингвистической, информационной и силовой системы ещё ждут своего исследования, так как он обладает особыми свойствами. «Рунный Язык является чистейшим зеркалом, что собрало искры жизни, хранящиеся во всех современных языках, и отображает Божественную суть Языка как явления» [20].

Новый Язык в большей мере, чем существующие естественные языки, проявляет зеркальные свойства. Это относится, во-первых, к свойству называния явлений современного Мира по их Новой Сути. Во-вторых, это относится к способу организации лексико-грамматической системы языка, построению его структуры или древа грамматики, а также организации лексической системы по принципу дерева. В-третьих, это обусловливает потенциальные возможности языка при передаче информации о процессах, проходящих в Творении на всех уровнях воплощения. В-четвертых, Новый Язык становится инструментом работы в Мире и преобразования его на принципах гармонии и свободы творчества.

Важным этапом становления Нового Языка было создание лексической базы и разработка словарей. «В Рунном Языке слово, с нашей точки зрения, обладает максимально выраженным обобщенным значением, выражая суть явления. Новый Язык представляет и раскрывает слово на максимальной высоте проявления, как обобщение высочайшего уровня, когда «между Словом и Творцом находится Истина» (В.П. Гоч). Поэтому процесс постижения и запоминания Рунного Слова так труден. Ведь для запоминания названного слова человек должен подняться или хотя бы приблизиться к пониманию сути явления» [20].

Лексическая система Нового Языка построена по принципу Дерева, что исключает фрагментарность в формировании индивидуального сознания и восприятия им явлений жизни. Причинность как фундаментальное свойство нашего Мира заложена на всех уровнях организации и функционирования Нового Языка. Каждый уровень языка проявляет соответствие единства жизни и Бытия.

Впервые в грамматической системе языка на всех уровнях проявляются этические подходы как фундаментальная основа бытия человека и основа всей жизни. Соответствующую внешнюю форму получает то истинно живое знание, что ранее было завуалировано и скрыто, часто смешано со старым, а порой просто становилось средством сохранения старого и несения его в будущее человечества.

Новый Язык проявляет свойства саморазвивающейся системы, трансформируясь и совершенствуясь в соответствии с изменяющимися условиями Жизни. Так, в настоящее время актуальной является задача уточнения черт грамматической системы языка. Мы имеем в виду то, что сама грамматическая система языка, выделение морфологических классов, грамматических форм, типов связи, а также различных типов простых и сложных предложений базируется на осознании логических связей явлений и форм в нашем Мире и экстраполяции этого на явление языка. Полученные результаты исследований, по нашему мнению, создают условия для выхода на более высокие уровни анализа лингвистической системы. Эта работа важна и с точки зрения метафизического понимания свойств и особенностей Нового Мира.

Отдельным направлением работы становится разработка терминологической лексики, соответствующей Новой Парадигме Науки. Например, в Рунном Языке можно увидеть факты разработки терминологической лексики по профилю «лингвистика». Материал для такого утверждения предоставляют статьи и монографии профессора В.П. Гоча, словари и статьи исследователей по названному направлению, где используются лексические единицы складывающейся профильной терминосистемы.

лингвистика                                      TEYFО;[RF

имена существования                     KH <О;ETJ N[ ;UCО

имена проявления                           KH <О;ETJ N[ AFPJTM

отношения Причинения                  KH BОNLXBО N[ YJCОLО

Духовные отношения                      KH <X;ОAU BОNLXBО

глагол                                               LUKО

На данном этапе разработки теоретических вопросов при исследовании характеристик и свойств Рунного Языка и правил его функционирования мы используем, в основном, терминосистему лингвистики, уже сложившуюся в русском языке, при этом стараемся использовать данные термины максимально корректно и, по возможности, давать дефиниции во избежание искажений.

Можно допустить, что по этой причине в некоторых случаях исследователи еще не видят некоторых свойств и особенностей Нового Рунного Языка, а лишь ощущают их, но эти принципиальные свойства будут в полноте проявлены и осознаны только после их нового называния. Так, основой классификации на уровне грамматических классов в Новом Языке является жизненность явления и его соответствие Будущему. Этот признак оказывает влияние на структуру сочетаний и предложений, задает определенный тон всему речевому целому – тексту или высказыванию.

Этический принцип соответствия явления, называемого данным словом, зарождающемуся будущему является одним из принципов построения всей иерархической системы Рунного Языка. В основе классификации имен существования, имен проявления, глаголов, наречий и других частей речи лежит разделение всех слов данной грамматической группы на слова, которые имеют будущее, и слова РОО – ряда однозначности отношений, то есть слова, которые однозначно и с неизбежностью должны уйти из языка. Они отличаются по энергетике и свойствам, по окончаниям, по используемым предлогам, по форме создаваемых словосочетаний. Важным является зафиксированный в виде грамматического правила принцип разделения этих слов двух типов в словосочетаниях и предложениях. Данная характеристика – принадлежность или непринадлежность к словам РОО – подразумевает конкретные сочетаемостные качества слова, определяет структуру формируемых предложений, их моделей и влияет на способы выражения мысли на уровне сверхфразовых единств. Эти слова разъединены в речи, в тексте, а значит в семантическом пространстве и в самой Жизни.

Это свойство Нового Рунного Языка отмечено и изучается, но нет термина, обозначающего эту черту языка. Значит, этот и другие подобные факты еще должны быть осмыслены и терминологически определены.

Возможно, потребует своего реформирования уже существующая терминосистема лингвистики для адекватного описания явлений, которые проявляются в Рунном Языке, а значит, и в Мире. И данный факт будет означать выход на новый уровень понимания единства Нового Мира и Нового Языка. Основа для таких предположений есть. Мы уже писали о некоторых чертах системы Рунного Языка, которые позволяют рассматривать особенности этой системы в качестве отражения явлений Нового Мира, нового подхода к его восприятию. Интересным материалом для анализа могут быть факты системных изменений грамматики на уровне грамматических классов и подгрупп, которые позволяют делать выводы об общем направлении изменения черт грамматической системы. В Рунном Языке примером такой трансформации может быть существенное изменение свойств имен существования РОО – ряда однозначности отношений, что проявляется в их сочетаемостных характеристиках и способах замещения в тексте [7, 12, 19].

Просим учесть, что в некоторых предлагаемых нами примерах использованы устаревшие грамматические формы и слова, мы их выделяем в тексте, подчеркивая. Приводимые примеры призваны помочь увидеть общие подходы к осознанию происходящих перемен. Рассмотрим трансформацию способов перевода на Рунный Язык имен существования с притяжательными местоимениями следующего типа.

               моя ошибка

Первоначально значение притяжательности выражалось при помощи второй формы причинных отношений личных местоимений с союзом «ти».

               G’L[I N[ V[

Следующим шагом в развитии грамматической категории «имя существования РОО» стало изменение семантических правил построения словосочетаний «притяжательное местоимения + имя существования РОО». Обратите внимание, что вне зависимости от пола живого существа в словосочетаниях использовалось окончание женского ряда отношений – VUZ, хотя существовало окончание, свойственное именам существования Духовного и мужского РО – VUJ.

VUZ R’N                                мой кот

VUZ R’NIF                             моя кошка

VUZ G’L[I                             моя ошибка

Потом автором была изменена форма притяжательных местоимений единственного числа, она стала универсальной. А эти словосочетания стали оформляться по общему правилу – одинаково для имен существования всех групп – Духовного, мужского, женского рядов отношений и ряда однозначности отношений.

VU ОAО                               мой дом

VU FОBJ                              мой друг

VU P[VHRF                           моя книга

VU G’L[I                             моя ошибка

Очередной этап развития лексической системы Рунного Языка связан с новым понимаем сути имен существования РОО, что обусловлено, вероятно, развитием данных явлений. Это касается большой группы лексических единиц, в первую очередь, имен существования и производных от них слов, принадлежащих различным грамматическим классам. Например, слово «ошибка» теперь имеет следующий вид – NОBVHF. Как видим, изменился не только вид слова, но и его принадлежность к ряду отношений – сейчас это женский ряд отношений.

NОBVHF – ошибка.

NОBJ – воплощение, суть слова сохранилась в приставке NОB-.

VHF – мера.

По сути, если раньше «ошибка» была тем, что должно уйти из языка и жизни человека и мира, то в новой интерпретации ошибка является этапом в познании человеком мира, в понимании и формировании категории «мера».

Как можно понять, новые изменения в языке связаны с глубинными процессами, происходящими в Мироздании и сознании человека. Эта трансформация с неизбежностью затрагивает фундаментальные параметры взаимодействия Человека и Мира и их отображение в мышлении и языковом сознании. И эти процессы будут продолжаться.

Учитывая, что Новые Руны пришли к нам Со-Творчеством Человека из Дао, можно предположить, что Рунный Язык проявляет по отношению к существующим языкам свойства Дао, – он потенциально содержит все возможные формы, средства и принципы выражения значений, которые при необходимости могут быть извлечены и использованы. Этим определяется и новое отношение, которое необходимо сформировать исследователям к Рунному Языку как объекту исследования – изучается не фиксированное состояние какой-то системы, но жизнь и перемены как постоянное развитие живого Явления, грамотное и этичное взаимодействие с которым служит раскрытию Будущего, Пространства Со-Бытия.

«На данном этапе Рунный Язык обладает богатством средств выражения грамматических и лексических значений, имеет возможность описания глубочайших явлений реальности, передачи закономерностей развития процессов, что соответствует уровню развития современной науки, современного человека и современных языков. То есть мы имеем в виду, что средствами Нового Языка можно передать существующую в мире информацию любого уровня лексической, синтаксической и понятийной сложности.

Можно сказать, что в определенной мере Рунный Язык проходит тот путь, который проходил человек и его язык, охватывая все планы проявления Бытия и Жизни. Поэтому его грамматика и лексика на определенном этапе отражают все существующие в нынешних языках способы и приемы передачи лексических и грамматических значений, способны в максимальной степени определить и описать все существующие явления и процессы сотворенного Мира, реализуя все потенциальные возможности языка. И известные опыты использования системы Нового Языка для выражения определенных смыслов доказывают это. Однако, с нашей точки зрения, пока человек только идет к раскрытию для себя по глубине Нового Языка как ЯВЛЕНИЯ, к адекватному, соответствующему реальности пониманию его силы и значения, к осознанию принципов его работы и способов выражения Сути. Человек к этому только идет» [20].

Имена и названия содержатся, пребывают в Дао Нового Языка, приходят оттуда в Мир и могут возвращаться в источник. То есть проявленные сегодня грамматические формы и лексика Рунного Языка соответствуют потребностям сегодняшнего состояния Творения и возможности работы в нем Человека. Необходимые в будущем лексические единицы, грамматические формы и синтаксические конструкции придут из этого пространства, когда будут востребованы развитием языка и Мира.

Можно говорить о том, что в Рунном Языке принцип Причинности проявляется максимально полно по вертикали и горизонтали, создавая новую мерность, «объём» проявления Причинности в языке, –  например, на уровне линейного раскрытия смысла в предложении; на уровне условно «плоскостного» рассмотрения, например, использования рун в слове; или на этапе работы языка в Мире – по вертикали.

Характер проявления элементов Рунного Языка может быть описан через систему сфер. Здесь особые отношения иерархии, значения «верха и низа». Мы можем наблюдать, как элементарные форманты и более сложные речевые конструкции по силе воздействия, информативности и способности работать в Мире могут сравниваться. То есть, вступая в определенные взаимоотношения, образующие систему, все элементы языка остаются явлениями одного порядка. Это обеспечивается особыми свойствами Новых Рун и Рунного Языка, а также уровнем сознания человека – носителя языка.

В Новом Языке сами свойства рун, составляющих слово, раскрывают причину явления или процесса. Это дает возможность уходить от многозначности, от старой привычки к проявлению борьбы в языке и через язык. С этой точки зрения, появление «неудобных» правил грамматики Рунного Языка заставляют человека пересмотреть свою позицию в отношении «объективности» и «субъективности» оценок «неудобства». Вообще, восприятие человеком нового можно отследить, в том числе, и по тому, насколько легко им принимаются изменения в Рунном Языке, – что легче воспринимается – личное неудобство или движение живого явления.

Человека может «держать» старая привычка к проявлению борьбы в языке и через язык, от которой ещё предстоит уходить. Рунный Язык и его причинность (грамматика, лексика и синтаксис) требуют для познания перехода на более высокий уровень осознания Реальности и процессов, в ней происходящих. Другое дело, что эти изменения необходимо должным образом отслеживать и видеть их в контексте развития всего Мироздания. И с этой точки зрения видится вполне вероятным появление в будущем нового научного направления, которое в рабочем варианте можно обозначить как «Теория Следственности».

Новый Язык обеспечивает однозначность в понимании явления, но одновременно многомерность в его восприятии, что дает возможность раскрывать явление всякий раз по новой глубине в соответствии с Духовным ростом человека.

Когда выше мы писали о приложении свойств Причинности к явлению «Язык», мы называли свойство всеобщности. Так вот, с нашей точки зрения, Новый Рунный Язык способен проявить данное свойство в своей полноте, в силу чего раскрывается его Будущее, как основа объединения Человечества.

В предыдущих работах мы уже отмечали, что появление Рунного Языка как лингвистической системы является результатом и частью того движения, которое получило своим Началом Со-Творение и Проявление в Мироздании Нового Слова. И само понятие Рунный Язык выходит далеко за рамки лингвистической системы, хотя бы уже потому, что мы находим его проявления в областях, никак не связных с традиционным взглядам на явление «Язык», его задачами и областью функционирования. Однако, из того, что первым и наиболее «видимым» его проявлением была всё-таки его лингвистическая форма, пожалуй, можно сделать вывод об особом значении её правильного и полноценного развития для движения и вхождения в жизнь Рунного Языка во всех формах его проявления. Таким образом, «успехи» в освоении и развитии Рунного Языка как лингвистической системы – это важная и неотъемлемая часть движения самого Нового Слова.

Рунный Язык – это результат движения Нового Слова и само Новое Слово. Его развитие и движение – это движение Нового Слова и способствование этому Движению. Называя Явления на Рунном Языке, мы отбираем их у старого и вносим в живое Жизнь.

Реформирование в языке, история общества

В данном разделе одним из аспектов рассмотрения является язык как явление, присущее человеку и человеческому обществу. Мы уже говорили о том, что язык, являясь определенным зеркалом, отображает Реальность и проявляет ее черты. По закону обратной связи, естественный язык как система отображения начинает воздействовать на Мир, гармонизируя или деформируя видимую картину и более тонкие планы его проявления. Деформация самой лингвистической системы, ее засорение и утяжеление становится отдельным фактором, который начинает воздействовать на Реальность, нося системный характер.

История языков свидетельствует о том, что данная проблема не является новой для общества и выходит на уровень проявления в разные времена и в разных странах, часто на этапах социальных переломов. Интересным фактом является то, что, по странному стечению обстоятельств, революционные изменения в обществе, как правило, обостряют вопросы языка, и идет его реформирование, даже изменение его графической составляющей. Так было в России в начале ХХ века, затем после октябрьской революции. Современным свидетельством тому могут служить события, происходящие в новых республиках на постсоветском пространстве, где в ряде стран Средней Азии и Южного Кавказа идет замена кириллицы латиницей. Это движение на уровне новых культурных и социальных приоритетов может быть объяснено. Например, здесь возникают условия подключения к общему культурному и политическому пространству тюркоязычных народов. Другим аргументом становится использование некоторого общего информационного поля. Возможно, здесь проявляется интуитивное ощущение обществом взаимосвязи социальной жизни с явлением язык, и у политиков возникает желание обозначить таким образом определенный этап развития народа, смену ориентиров в реформировании социального устройства. Однако причинный аспект данных процессов может стать объектом отдельного рассмотрения.

Тема необходимости очищения языка проявляется и в политически спокойные периоды жизни в виде систематически возникающих дискуссий о чистоте языка и культуре речевого общения, в которых лучшими представителями общества проявляется интуитивное понимание негативного воздействия небрежно составленных фраз и грязных слов. Представители науки, культуры, политики и деятели церкви, приводя различные примеры и выстраивая свою доказательную базу, стремятся мобилизовать общество на борьбу за чистоту языка. Однако эта борьба могла носить формальный характер, так как до нашего времени мысли великих о силе и значении языка были примером изысканности в теоретических работах по риторике и не имели практического значения для большинства населения. Одной из причин этого, вероятно, было отсутствие видимых способов доказательства и проверки утверждений связи языка и здоровья, благополучия человека, семьи, общества.

Сила языка и его причинно-образующие свойства могли точно отслеживаться в таких локальных эпизодах, когда содержание, форма или стиль (или все эти факторы вместе) письменного или устного высказывания приводили к роковым событиям, связанным с гибелью человека. Примеры можно привести из криминальной хроники, иногда эти истории описываются в литературе. Часто лингвистически оформленное высказывание сказывается на благополучии семьи или больших групп людей (объявление войны). Однако и здесь чаще всего факты воспринимались как художественное преувеличение, роковая случайность, ибо речевая ситуация просто проявляла причинный план события.

Таким образом, в старом Времени работа языка как гармонизирующей силы шла параллельно с проявлением его деструктивной явленности (ди-явленности), при постоянном фоне вибрационных (этических и эмоциональных) помех, воздействие которых проявлялось и ощущалось как «объективный фактор», свойственный живому языку. Однако живому языку больше присущи качества развития и перемен во Времени. Интересным фактом стало недавнее обнаружение археологами одного документа эпохи берестяной грамоты. Это было письмо бытового характера с использованием «ненормативной лексики». Ученые-лингвисты обратили внимание на непонятный для них факт – очень сильное изменение лексики и грамматических форм в сравнении с современным русским языком сочетается с полным совпадением «матерных» слов и выражений.

Возможно, объяснение этому лежит в понимании главного свойства живой системы языка. Живая ткань языка развивается и трансформируется. «Мертвое» не развивается, а существует, если чем-то поддерживается, или разрушается. Если учесть точку зрения, высказанную Василием Павловичем о том, что ненормативная лексика или «матерные» выражения представляют собой осколки языков прежних миров, то такая сохранность оболочки во времени становится понятной. Вероятно, существовали способы поддержания и каналы подпитки существующего состояния в языке, и тем самым сохранялись эти явления в Мире. Значит, проявляющаяся в наши дни тенденция использования в массовой культуре ненормативной лексики, желание «деятелей от культуры» привлечь зрителя сценами насилия и жестокости, оформленных соответствующим лексическим рядом, воспитание на этих примерах целого поколения можно рассматривать не как безобидное экспериментирование со словом и образом, не как процесс отображения реальности, а как намерение определенных сил воздействовать на будущее, как атаку на Слово с целью изменить следствие – процесс преображения человека и обновления Мира в разворачивающемся Новом Времени.

Преодоление эффекта влияния старого через язык стало возможным благодаря работе Человека, осознавшего силу слов и Слова, Человека, достигшего необходимого уровня вибраций и воспринимающего Истину не только в словесной форме, но и, как явленность, настройкой, напрямую. Появление таких людей в Новом Времени является закономерным. С нашей точки зрения, создание Школы как организации, выдвигающей в качестве одной из ключевых задач формирование системы воспитания в человеке и обществе нового понимания языка и взаимодействия с ним, стало важнейшим социальным и культурным фактом в процессе воспитания Нового Человека и помощи человеку на пути к Слову.

С появлением Методики ситуация в понимании человеком силы и свойств языка коренным образом изменилась, так как ее средствами становится возможным анализ воздействия отдельных слов и выражений на человека и пространство, а также проверка происходящих изменений. Можно говорить о том, что в Новом Времени именно Школе принадлежит просвещенческая роль в отношении естественного языка и Языка как явления. Именно в ее берегах формируется новое отношение к Языку, которое можно назвать «экологией Слова». Здесь человек может познакомиться с четко сформулированной позицией по данному вопросу, которая находит подтверждение в системных исследованиях с привлечением медиков, биологов, философов и филологов. Дело не ограничивается аналитической работой, создается четкая программа работы в Школе и обществе. Можно констатировать, что именно трудами Школы в общество начинают приникать идеи глубокой взаимосвязи явлений «Язык» и «Жизнь», «благополучие» и «здоровье». И это те зерна, которые становятся началом нового восприятия Мира и Слова как Духовной Силы.

Можно предположить, что некоторые процессы реформирования в языке, вероятно, могут неожиданным образом отзываться на истории общества и человечества, или отобразить линию будущих изменений. Рассмотрим объективные условия данного фактора. Язык есть конформное отображение Творения. Язык отображает Закон Причинности, и сама работа языка возможна лишь потому, что данный Закон записан в человеке, и понимание этого закона изначально присуще ему. И всякое речевое целое прямо или скрыто, выражает это.

Как естественный язык проявляет Причинность на разных уровнях своей организации? Причинность проявляется языком, поскольку наш Мир причинно-следственный и Причинность имманентна нашему Миру. В языке заложен механизм, позволяющий направлять действие Закона Причинности, и, по сути, возможность направлять на появление того или иного следствия. В Начале было Слово. Всё начало быть через Слово, но не «как попало», а именно определённым образом, то есть было заложено и появление определённого следствия. Значит, в принципе такой механизм заложен Творцом в Слове, а значит, и в Языке.

Был случай, когда на приеме женщина просила работать с сыном. Ему в свое время был поставлен диагноз, связанный с психическими отклонениями. Проявлялось это нарушение агрессивной реакцией мальчика на такие обычные слова как «сад», «яблоко», «Духовность». Организм не принимал некоторые продукты питания растительного происхождения. Источник Жизни находится в Слове, и он есть у человека и растений, – получается, что именно за счёт агрессии на Слово, не восприятия его как Источника Жизни «старое» и нечистое смогло удерживать молодое и «новое». В результате работы Василия Павловича Гоча наметилось явное улучшение, ребенок легче адаптируется в детском коллективе, все негативные проявления на уровне функционирования организма стали уменьшаться.

С нашей точки зрения, этот случай является иллюстрацией положения о том, что в Новом Времени у естественных языков проявляется тенденция к отображению Мира в Истине, и мы наблюдаем «изречение» Новой Силы Живого Слова. И эта сила особо проявляется во взаимодействии с негативными силами, явлениями. Специалистам операторам работы в ПСС хорошо известно, что точное название явления даже средствами естественного языка, обозначение его по сути может убирать негативную силу, открывает возможность самой работы.

Думаем, здесь будет закономерным утверждение о том, что принципы, максимально полно выраженные в Рунном Языке, находят выражение и в естественных языках. Являясь свойством, изначально присущим языку, Причинность проявляется в языке на разных уровнях формальной организации речевого целого. Сила и знак проявляются и на уровне романа, рассказа, и на уровне предложения, слова, и на уровне буквы, звука. Причинное значение языковых единиц выражаются на разных уровнях семантического осознания темы, что связано с объемом предъявляемого материала и его задачей.

В настоящее время в обществе приходит понимание того, что начала языковой системы – буквы, образующие алфавит, также имеют свою силу и работают определенным образом. В качестве примера можно рассмотреть буквы русского алфавита-кириллицы до реформ периода  революций начала ХХ века. Каждая буква того алфавита имела имя и ключевые слова:

А – Аз, я

Б – Буки, буква

Ж – живете, живот, жизнь

Г – глаголь, глагол, слово

В целях облегчения обучения письменной речи алфавит был изменен. Вероятно, этот процесс реформирования в языке отображал изменение Мира и был закономерен, но в стремлении облегчить изучение языка, руководствуясь благой целью, задачей несения грамоты в народ, лингвисты и чиновники производили чрезмерное упрощение алфавита, системы букв, в результате чего удалялись все «излишества». При этом буква становилась только графическим знаком и звуком. А, если рассматривать этот процесс глубже, то происходил процесс потери символом важнейшей составляющей – потери сути. Значит, история показывает, что нельзя в желании «приблизить язык и культуру к человеку и человечеству» увлекаться и переступать некоторый невидимый барьер. Вероятно, есть смысл в том, чтобы не схематизировать знание, когда оно теряет суть, не упрощать информацию, чтобы сделать ее «понятной», а создать условия для подъема самого человека к пониманию сути символа, языка и культуры.

Мы вновь приходим к выводу о том, что по принципу аналогии язык, выражая в содержательном плане информацию о реальности и Мире, несет эту информацию и на уровне формальной организации лингвистической системы и оформления мысли на уровне речевого целого. Вопрос о том, как язык участвует в формировании и развитии причин, смыкается с вопросом о Духовной Силе Слова и способах его работы в Мире.

«Суть Жизни, источник Жизни в Слове» (В.П. Гоч). И в настоящее время этот тезис для многих людей может ещё звучать как прекрасная, но абстрактная фраза. Как «великое откровение», часто с большим недоверием, начинающие слушатели Школы воспринимают рекомендации более точно и аккуратно выражать желания, проследить за формой выражения мысли, точность использования слова, исключить из лексикона бранные слова и слова-паразиты. Очень медленно у человек может быть сформирована эта привычка – говорить точно и не прерывать течение фразы. Человек проходит большой внутренний Путь, прежде чем начинает видеть и слышать то, что сам же он и говорит, – тогда ему открывается истинное Слово и истинная Речь.

И особенности Нового Рунного Языка позволяют нам предположить, что оформление информации рунным способом запускает процесс метаморфоз явления, преобразует информацию, по сути, в Знание.

«Формула взаимодействия с информацией: необходимо отобразить в себе весь мир, чтобы стать его частью» (В.П.Гоч).

Лингвотехнологии

Использование Нового Рунного Языка в научной, социальной сфере в качестве инструмента воздействия на некоторые процессы открывает новую эру биотехнологий, которую можно назвать лингвотехнологиями. Можно сказать, что это одно из направлений биотехнологии, когда идет использования языка как инструмента осознания и преобразования некоторых явлений. Следует уточнить, что естественный, «этнический» язык тоже может выступать в качестве инструмента, фактора работы, так как он изначально имеет некоторую силу и нарабатывает плазму языка путем его работы на всех квантовых уровнях Бытия. Работа проходит на более высоком уровне, когда в соответствующие процессы вводится фактор Нового Рунного Языка как новый уровень проявления Силы Живого Языка.

«Так Новые Руны проявляют большую симметричность, благотворно воздействуют на живые биообъекты и на материальные среды. Созданный на их основе новый Рунный Язык позволяет подняться на верхний, духовный уровень причинности» (В.П. Гоч).

Примером использования лингвотехнологии, с нашей точки зрения, является этап диагностики и матричной работы по Методике, когда условием отработки становится точное обозначение, именование обнаруженных искажений на русском языке или на Рунном. Тогда точно названное негативное явление выходит из тени, теряет тайну, лишается силы. «Работа происходит словом…» (В.П. Гоч).

К направлению лингвотехнологий можно отнести работу слова в форме текста молитвы. В научно-популярной литературе уже публиковались исследования о воздействии молитвы, оформленной средствами естественного языка, на психологическое состояние и самочувствие человека. Нами были проведены аналогичные исследования. Мы исследовали воздействие рунной речи, а именно молитвы на Рунном Языке, на физическое тело и состояние человека. В результате были получены интересные данные. В качестве показателя изменений использовался анализ состава крови. Были получены общий и биохимический анализ крови до чтения рунного текста и после этого. Напомним, что считается невозможным сам факт изменения химического состава крови за столь короткое время без использования каких-либо препаратов, медикаментов.

В эксперименте участвовали два человека. Первый человек знаком с Новыми Рунами и основами рунной грамматики, у него взаимодействие с рунной речью происходит периодически в виде обращения к молитве и использования рунных слов в обыденных ситуациях. Второй человек  является преподавателем Рунного Языка, и его обращение к Новому Языку можно характеризовать как систематическое и достаточно «плотное». Кроме того, данный эксперимент происходил во время проведения семинара по Рунному Языку. Полученные результаты позволяют сделать определенные выводы.

По мнению кандидата медицинских наук У.С. Керимовой, несмотря на разный характер взаимодействия с Новым Языком, у обоих людей наблюдались заметные изменения в составе крови вследствие прочтения рунного текста, аналогичные тому, что происходят при отработке человека по Методике или работе по данной Методике [25, 26].

Можно провести данные по нескольким параметрам. В описываемом случае анализ производился 3 раза с интервалом в 30 и 20 минут (10.00, 10,30 и 10.50) для того, чтобы проследить динамику показателей крови. В результате отмечалось, например, понижение глюкозы; у преподавателя – 5,5 до 5,4  ммоль/л и у слушателя – от 5,3 до 5,0, оставаясь при этом в пределах нормы. Понижался уровень мочевой кислоты: у преподавателя – 246 – 238 – 240 ммоль/л,  у слушателя – 425 – 409 – 396 ммоль/л, при этом сам первоначально повышенный показатель в обоих случаях входил в границы нормы.

Как показывает общая динамика отдельных показателей по трем анализам, у двух человек реакция организма может отличаться. Вероятно, это обусловлено общим состоянием организма и запускаемым механизмом нормализации его работы. Со временем регистрируемые параметры произведённых изменений могут проявлять либо тенденцию некоторого уменьшения, либо направление динамики сохраняется. В качестве примера можно привести уровень мочевины в крови у слушателя 8,2 ммоль/л – 8,0 – 7,9. Как общий признак следует отметить активизацию выделительных функций органов и систем. Конечно, все данные требуют анализа и обработки в контексте общих проводимых опытных работ, однако и указанные факты свидетельствуют о существенных изменениях на всех уровнях функционирования организма.

Кроме того, фактически, к лингвотехнологии относится сам процесс изучения Нового Рунного Языка как фактор, воздействующий на полевую характеристику человека и состояние его сознания. Эмпирически подтверждается, что и у слушателей, и у преподавателя на физическом плане происходят соответствующие изменения, аналогичные приведённым [25, 26], за время одного занятия и за весь период прохождения семинара по Рунному Языку (6, 9 дней). Кроме того, процесс нахождения человека в поле проявления Новых Рун и Рунного Языка также способствует гармонизации его полевых составляющих, что происходит в результате «развития и питания Новым Словом Духовного тела человека» (В.П. Гоч).

Сопоставление данных изменения крови у пациентов при их обращении к Рунному Языку в виде прочтения теста молитвы, чтения «обыденного текста», произнесение Имён Начал и просто Рунного Алфавита показало, что эти изменения происходят аналогично во всех случаях использования Рунного Языка независимо от формы проявления. Тем самым получает подтверждение ранее уже высказанное определение Рунного Языка как сакрального, имеющего свойство переводить все взаимодействия в область их Духовного проявления и возможность гармонизирующего воздействия на человека как целокупное понятие.

С учетом таких примеров положительного влияния Рунного Языка на состояние человека, было принято решение полностью перевести на Рунный Язык сам процесс обучения Рунному Языку. В результате проделанной в этом направлении работы появилась новая методика обучения Рунному Языку, названная нами «Рунный Язык на Рунном Языке» [15, 16], которая по форме проведения занятий соответствует интенсивному курсу обучения.

Однако здесь надо особо отметить, что сам принцип интенсивного обучения применительно к сакральному языку, каким, несомненно, является Рунный Язык, можно признать парадоксальным, так как в истории лингвистики такого еще не было. В прежние времена такие знания являлись не лингвистическими, а магическими, а потому были тайными и закрытыми. Человек проходил долгий путь проверки и подготовки к принятию информации об элементах такой системы, становился избранным. Саму возможность реализации этой идеи интенсивного обучения сакральному языку можно объяснить свойствами Времени, изменением Мира и задачами, стоящими перед человеком на пути его преображения. Новое Слово становится опорой  для человека при его движении к гармонии, к Духу.

Это не означает, что любой человек может войти в поле действия Нового Языка и это поле не имеет своей фазы и системы защиты. Легкость приобщения к знаниям Нового Языка является иллюзией. Мы считаем, что не только человек волевым усилием способен ограждать Духовное явление от вторжения неготовой личности. Как показывают наблюдения, сам Рунный Язык своей глубиной и чистотой предупреждает и делает невозможным всякое незакономерное взаимодействие. Но человек, решивший сделать движение к рунам, дает основу для воздействия Нового Языка на свою жизнь и трансформацию негатива в ней. И человек еще должен найти физические и Духовные силы выдержать это испытание.

Возможность появления интенсивной формы обучения Рунному Языку как языку сакральному, принятому Духовным Миром, было подготовлено и определялось движением Нового Времени, уровнем развития человека, его со-временными возможностями и задачами дальнейшего движения, а также использованием методики обучения Рунному Языку, реализованной в «Практическом курсе Рунного Языка» [17, 18]. Эта методика сохраняет свою позицию обучающей системы, так как включает в себя все опорные моменты заявленной концепции обучения Рунному Языку, является основой интенсивного курса обучения и на современном этапе призвана решать задачи проявления и наработки новых принципиальных направлений обучения Рунному Языку. В будущем возможен новый уровень их взаимодействия и взаимного обогащения.

Таким образом, как показывает практика, работа с использованием Новых Рун и Рунного Языка по Методике в медицинской, педагогической, технологической областях открывает новые направления теоретических исследований и их практическое применение. Более того, по нашему предположению, применение Рунного Языка как «рабочего» языка в области теоретических исследований и средства описания экспериментальных работ может открыть новое видение научной проблемы, перспективные стороны дальнейших разработок.

Итог

 Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что, разрабатывая данную тему, мы исходим их того, что вопросы изучения явления язык всегда имеют философскую основу и определяются уровнем развития человеческого сознания, научного мышления и духовной зрелости общества. Возникшая ситуация позволяет говорить о том, что современное общество, философское понимание Мира и научная мысль созрели для нового понимания явления «Язык». Это обусловлено не только естественным развитием человеческой цивилизации, но изменением Мира в результате раскрытия Нового Времени, что открывает для человека возможность выхода в Духовный Мир.

Сформулированные в начале статьи вопросы звучали так: существует ли область соприкосновения двух понятийных полей – Язык и Причинность; какое из этих понятий является более объемным; входят ли они в какую-либо единую иерархическую систему; являются ли они соподчиненными. Можно ответить, что данные два понятия, явления не просто соприкасаются, но взаимозависимы и взаимообусловлены.

Существует безусловное различие (но не противостояние) между естественными человеческими языками и Языком Рунным, как явлением и языком Духовного Мира. И это определяет новое соотношение данных понятий – Язык и Причинность. Естественные языки на материальном плане проявляют причинность и развиваются по закону Причинности. Рунный Язык является развитием и новым уровнем проявления Причинности в языке, а как явление Духовного ряда может влиять на Причинный план, становясь Законом и Принципом.

Рунный Язык в полноте проявляет аспект Духовности в человеке и освещает Мир светом творческого осознания Бытия человеком. Новый Рунный Язык выводит человека в Духовный Мир, делая его Человеком-Творцом.

Дух, Духовное начало, Духовная сила – это, по Гумбольдту, чисто человеческий атрибут, качество, отличающее человека от всех других живых существ. Основным критерием этого качества является Творческая Сила, присущая человеку, внутренняя свобода, свобода человеческого разума от непосредственного и «внутренним образом» неконтролируемого воздействия внешних стимулов и раздражителей, стремление творчески переработать разумом поступающие из внешней среды впечатления. Сделать это человек оказывается в состоянии только с помощью языка, но при этом он должен быть готов к тому, что этом язык окажет воздействие на самого человека. Плазмой языка человек нарабатывает своё Тело Славы.

«Изначальным Источником Жизни является Слово. Слова, которые мы говорим, пишем и слышим – излучение Источника Жизни, семантическая плазма, которая организует тело Славы и влияет на состояние всех других тел» [11].

И в русском языке слова «слово» и «слава» сходны по звучанию, и тогда библейское «Мы же все, открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3:18) на определенном этапе может означать и преображение «от слова в Слово», – то есть преображение языка в Зеркале Славы и становление самого Языка как Зеркала.

Появление Рунного Языка стало знаковым событием в истории человечества и Творения. Этим событием обозначен новый этап в жизни человека, когда он не просто ориентируется в этом Мире и выживает, а живет в полноте и гармонии, не настраивается на Духовный Мир, а уже имеет возможность вхождения в его пространство и познания на Духовном уровне. Появлением Нового Языка уходит сама возможность негативного развития Мира, а ситуация в отношении следствия переводится из состояния борьбы «за Мир» в Со-Стояние Со-Творчества в Мире.

Для этого и пришло в Мир Новое Рунное Слово!

Литература:

1. Ахманова О.А. Словарь лингвистических терминов. – М.: Сов энциклопедия, 1966.
2. Амирова Т.А., Ольховников Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. – М.: Наука, 1975.
3. Всеволодова М.В., Ященко Т.А. Причинно-следственные отношения в современном русском языке. – М.: Русский язык, 1988.
4. Выготский Л.С. Мышление и речь. – Собр. Соч. – М.: Педагогика, 1982.
5. Вяткин А.Д. Причинность. – Сознание и физическая реальность, 2004, № 1.
6. Гамидов И.Г. Философия грамматики афоризмов и пословиц. – Баку, 2004.
7. Гоч В.П. Грамматика Рунного Языка. – Ростов-на-Дону: Малыш, 2002.
8. Гоч В.П., Белов С.В. Работа в Причине. Вторая ступень. – Симферополь, 2005.
9. Гоч В.П., Белов С.В. Теория Причинности. – Севастополь; Издатель Александр Карпин, 2003.
10. Гоч В.П., Кулиниченко В.Л. История ментальности и причинность. К.: Сфера, 2005.
11. Гоч В.П., Белов С.В. Работа в Причине. Третья ступень. – Симферополь, 2005.
12. Гоч В.П. Свойства и особенности Рунного Языка./ Материалы I Международного конгресса «Теория Причинности в интегративной валеологии». – Пафос 5-10 марта 2000г. – РиД, 2000.
13. Гоч В.П., Гоч Н.В. Причинность формо-взаимодействий. – Севастополь: Издатель Карпин А.В., 2005.
14. Гоч В.П., Кулиниченко В.Л., Смирнов А.Д., Скоморовский Ю.М. О методологии работы в Причине./ Причинные аспекты развития живых систем. Сб. науч. статей. – Севастополь: Лаукар, 2005.
15. Гоч В.П., Горбунова Т.И. – Рунный Язык на Рунном Языке. Интенсивный курс в двух ступенях. – Авт. свид. Украины № 13727 от 21. 07. 2005.
16. Гоч В.П., Горбунова Т.И. Рунный Язык на Рунном Языке. – Тюмень: Истина, 2005.
17. Горбунова Т.И. Частная методика обучения Новому Рунному Языку русскоязычных слушателей. – Авт. свид. Украины № 11116 от 23. 09. 2004.
18. Горбунова Т.И. Практический курс Рунного Языка. – Ростов-на-Дону: Малыш, 2003.
19. Горбунова Т.И. Вопросы системного описания морфологии и синтаксиса Рунного Языка (диахронический аспект)./ Избранные труды Школы Причинности. 2003 год. – Тюмень: Истина, 2003.
20. Горбунова Т.И., Хворостов С.В. Рунный Язык и познание Мира. /Сборник научных работ и статей БВЦ «Урулэль» – Баку, 2005.
21. Джон Лайонз. Введение в теоретическую лингвистику. – М.: Прогресс, 1978.
22. Жинкин Н.И. Механизмы речи. – М., 1958.
23. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория – М.: Изд-во МГУ, 1973.
24. Зимняя И.А. Психология обучения иностранным языкам в школе. – М.: Просвещение, 1991.
25. Керимова У.С., Горбунова Т.И., Акимов И.Е. Работа по методике В.П. Гоча в практике проведения медицинских исследований/Сборник научных работ и статей БВЦ «Урулэль» – Баку, 2005.
26. Керимова У.С., Иванов С.О., Горбунова Т.И., Акимов И.Е. К вопросу о перспективе работы по методике В.П. Гоча в практике проведения медицинских исследований при отработке людей, перенесших воздействие радиации./ Причинные аспекты развития живых систем. – Севастополь: Лаукар, 2005.
27. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. – М.: Наука, 1986.
28. Морковкин В.В., Морковкина А.В. Язык как проводник и носитель знания. – Русский язык за рубежом, № 1-2, 1997.
29. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1952.
30. Словарь иностранных слов. – М.: Русский язык, 1985.
31. Словарь литературоведческих терминов. – М.: Просвещение, 1974.
32. Словарь сочетаемости слов русского языка. – М.: Русский Язык, 1983.
33. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания – М.: Просвещение, 1975.
34. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. – М.: Просвещение, 1991.
35. Философский словарь. – М.: Политиздат, 1980.