С.В. Хворостов
Т.И. Горбунова
Мы уже обращали ваше внимание на некоторые особенности познания Стиля Духа и изучения комплексов «Книги Силы». Так, на определённом этапе оно «требует» своего «расширения» и проявления интереса к сопутствующим темам, способным помочь сделать следующий (новый) шаг в нашей работе. И в определённый момент это «вынесло» в зону нашего активного внимания сам способ (методику) построения практических занятий и формирования новых подходов к ним как бы «за рамками» известного опыта. В качестве «опоры» для необходимого «шага дальше» (от чего «отталкиваться») была предложена к рассмотрению «Советская система ФВ». Это стоило сделать, поскольку (это надо признать) мы в чём-то до сих пор пользуемся её достижениями.
Ну что же, и она, в свою очередь, могла из чего-то «исходить», чем-то определяться – как бы «окрашиваться». И чтобы лучше понять и сегодняшние задачи, и возможное «будущее системы» (о нём мы говорили в предыдущих статьях), есть смысл на каком-то примере обратиться к тому, что за «общее» могло оказывать опосредованное влияние на формирование ФВ.
Итак, напомним, что объективной причиной возникновения физического воспитания (см. статьи на сайте) были объявлены условия материальной жизни общества, в частности – охота. Хорошо, но вообще-то, понятие «материальной жизни» как всего общества, так и отдельного человека, вероятно, не может рассматриваться отдельно от вопроса происхождения человека, и обычно, как на нечто само собой разумеющееся, ещё недавно оно опиралось в качестве основания на утверждение, что человек произошёл от обезьяны. Сейчас, конечно, к этой версии происхождения человека как «единственной» или хотя бы «основной» относятся довольно критически в том числе даже серьёзные учёные. Мы не будем как-то «оценивать» правоту ни сторонников, ни противников этой версии, хотя бы потому, что оценка – вещь «серьёзная» и не стоит «браться» за неё «относительным дилетантам» в каком-то вопросе. Это может стать даже опасным, если человек в силу «недостаточного своего понимания» как бы «промахнётся» в обозначении чего-то «совершенным» или «несовершенным» – несовершенной при этом станет его оценка. Это может привести к определённым проблемам, поскольку «За несовершенную оценку Творцу, когда совершенное считают несовершенным и наоборот, человека накажет Небо» [6].
С другой стороны, «Когда же дана совершенная оценка, то за счёт только правильной оценки человек оказывается сразу на самом верху своего бытия» [6]. Что же, это может означать, что «совершенство» должно быть не только как-то «увидено», но и «узнано» нами – то есть «совершенство» надо не только «обнаружить» и как-то «согласиться с ним», но и понять, в чём оно? Задача, пожалуй, тоже относится к нашему познанию, даже больше к «совершенству познания». Это постольку, поскольку «Совершенство требует наличия совершенства в самом себе, тогда его можно увидеть» [6]. В этом случае, даже при несовершенном сознании человека «совершенство познания» позволит вам «опереться» на «своё совершенство». «Мироздание устроено так, что несовершенство порождает совершенство и мы, несовершенные люди порождаем Совершенство в Со-Вершении» [6]. Значит, приводимый здесь материал мы должны вынести в «со-вместную работу» для её «со-вершения» и, с какой-то точки зрения, «уважаемого автора» можно будет рассматривать как «со-автора».
Поэтому мы, по возможности, рассмотрим высказывания некоторых авторов в «свете сегодняшнего дня», никоим образом не критикуя и не опровергая их, а затем предложим «посильные» комментарии как возможный «частный взгляд» на проблему.
Хотя, надо, пожалуй, сразу признать, что, так сказать, «синдром обезьяны» прямо или опосредовано, вольно или невольно «окрашивал» соответствующие научные рассуждения и построения, так или иначе относящиеся к человеку. Видимо, такое «понимание человека» было достаточно глубоким и устойчивым, чтобы получить своё развитие и направить ход научных и философских взглядов на «историю» происхождения человека. Причём, отследить и определить такое влияние порой становилось очень трудным, если вообще возможным. И всё-таки отдельные примеры, с нашей точки зрения, в этом смысле будут достаточно показательными.
Вот, например, немецкий философ Э. Кассирер (Эрнст Альфред Кассирер (1874–1945) в вопросе происхождения человека исходит из того, что у первобытной обезьяны была ослаблена «инстинктуальная природа»! [8].
Так, «Частичная утрата (ослабленность, недостаточность, повреждённость) коммуникации со средой обитания (дефект плана деятельности) и себе подобными (дефект плана отношений) и есть первоначальное отчуждение, исключавшее прачеловека из природной тотальности (выделено нами)» [1].
Вообще-то, уже сама возможность исключать или не включать человека в «тотальность природы» говорит либо о неком «частном» характере «тотальности Природы», которая без человека в принципе не может соответствовать понятию «Тотальность», либо ставит под сомнение уровень понимания самой Тотальности, – случай, когда некое «частное проявление» может приниматься за «Целое» (Единое) и наделяется его свойствами.
В любом случае это задаёт особую точку зрения на ситуацию и собственное направление для её понимания – например, взгляд на «дефект плана деятельности» и на «дефект плана отношений». Причём, и тот, и другой, очевидно, действительно имели место, но, меняя точку зрения, видеться они могут совершенно по-разному. И то направление, в котором прикладываются творческие усилия человека, – как бы «цель», которую «видит», к которой стремится человек, может стать определяющей в оценке последствий как принятого решения, так и видения самой ситуации «в целом».
«Полезность, которую приписывает человек последствиям той или иной альтернативы, зависит от структуры целей лица, принимающего решение» [10]
Для примера, в истории человека действительно имела место «частичная утрата коммуникации со «средой обитания», добавим, «изначальной средой», так как в результате грехопадения человек выпал из Со-Бытия с Богом, последствием чего и был «дефект плана деятельности», и «дефект плана отношений» – человек потерял «отношения Со-Творчества», и вместо работы «с Творением» получил необходимость работы «в Творении», существенно поменяв при этом и её характер.
Кстати, гипотетическое восстановление утраченной коммуникации «с себе подобными» могло бы означать, во-первых, переход на способ коммуникации, характерный для «общества животных», а, во-вторых, признание не частичного сходства (например, физиологического), а уже «подобия» человека животному.
Конечно, вряд ли автору вообще виделись подобные моменты, поскольку что-то может раскрываться только при определённом (причинном) подходе к восприятию явлений. Хотя надо отметить, что сама по себе идея обретения некого единства восприятия в случае объединения современных научных взглядов и библейских истин видится вполне достойной. Может, действительно, не стоит «пенять» автору и «придираться» к словам и выражениям? Пусть так, но есть момент, который всё же должен быть отмечен особо.
Дело в том, что здесь Э. Кассирер, даже человека мало сведущего, фактически ставит перед необходимостью занять определённую позицию, которая может стать принципиальной и для понимания дальнейшего текста нашей работы, и ситуации в целом. Мы имеем в виду появление момента выбора: человек – это, всё-таки, «результат» Божественного Промысла или «дефекта инстинкта» древней обезьяны? Причём, выбор происходит не между уже ставшими привычными материалистическим и идеалистическим взглядами на развитие человека и Мира. Дефиниция, кстати, усилиями самого автора, происходит на другом уровне – уровне библейского сюжета о первом грехопадении!
«Данная коллизия глубоко трагична. Как трагедия она и осмыслена в мифе об изгнании перволюдей из рая, причём в мифе метафорически воплощено представление об утрате плана деятельности («съедение запретного плода»), так и плана отношений в сообществе («первородный грех)» [1].
В целом, формально с этим тезисом действительно приходится согласиться, однако отношение к этому моменту в истории Человека всегда будет определяться позицией исследователя, местом нахождения его точки зрения – видения ситуации.
С точки зрения прежнего Мира, программы его развития и ожидаемого продолжения – «что было, то и будет» – это действительно может видеться как «дефект». Так часто «старое» может воспринимать «новое» – как свой «дефект». Причём, ситуация выходит далеко за рамки заявленной в этой работе темы. Восприятие старым нового формирует «свою логику», – своеобразную логику определения и поиска причин на уровне следствий, логику, ведущую, по сути, к противоречию.
«Изгнанный» из природной тотальности, ставший «вольноотпущенником природы», как назвал человека Гердер, прачеловек оказывается существом свободным, то есть не способным игнорировать «мерки вида», преступать непреложные для «полноценных» животных табу, запреты, но лишь негативно свободным: не имеющим позитивной программы существования» [1].
Вряд ли стоит отвлекаться на «смысловые изыски» словосочетания «негативно свободным», хотя, конечно, всегда есть возможность воспринимать подобные антонимы с позиции парадокса. С какой-то точки зрения, мы здесь имеем дело с так называемой импликацией (возможно, парадоксальной импликацией [краткий словарь логики]), – то есть, логической связкой, задача которой обосновать одно научное утверждение ссылкой на другое. Кроме того, приведённая цитата в целом может считаться «условным высказыванием» (поскольку здесь явно наличествует условная связь и «логическое следование»). Это означает, что с точки зрения логики её можно классифицировать как «материальную импликацию», которая, в общем-то, не предполагает содержательной, смысловой связи соединяемых ею высказываний. Поэтому в данном случае возможный парадокс, пожалуй, будет сведен к некоторой анекдотической ситуации (вроде известного анекдота о 12-ом этаже, балконе, зяте и тёщи в «состоянии свободного полёта»).
Для нас более важно, что человек даже после приобретения «одежд кожаных» сумел сохранить (в какой-то мере) свою свободу, пусть даже свободу от «позитивной программы», – то есть так и не стал «полноценным животным». Вряд ли есть основания «переживать» по этому поводу такого «изгнания», ведь очевидно, что «эта программа» не предусматривала активное вмешательство человека в её дела.
Природная (частная) тотальность Природы, которую Господь «воззвал как прошлое» (Еккл.) для проявления Со-Творчества человека, по сути дела есть прежняя, получившая своё «завершение» тотальность, – та самая, предикативные акты которой, производимые сами по себе, уже «не имеют цели» [ЖиП]. Это «та» тотальность, позволяющая сохранить некую необходимую среду, обеспечивающая сохранение некой системы отношений и взаимодействий, предназначенных для непременной трансформации и, будучи взята изолированно, сама по себе, имеющая возможность только движения продолжением, ведущего к повтору – «что было, то и будет…» (Еккл.). Эта «тотальность», предоставленная сама себе, является, по сути, «тотальностью сохранения» существующего порядка, но не его развития.
По мнению Э. Кассирера, человек как «родовое существо» «…был природно, инстинктуально глух и слеп. Как биологическое существо прачеловек оказался обречённым на вымирание, ибо инстинкты в нём были слабо развиты ещё до появления социальной истории. Он был приговорён к поискам экстремальных способов выживания не только как представитель общества, но и как животное» [8].
По поводу «животное», – вероятно, есть смысл воспринимать такое определение человека (пусть даже «прачеловека»), всё-таки, в переносном смысле этого слова, отражающем только «физическую сторону» его как явления, поскольку в противном случае мы фактически принимаем точку зрения на человека как на вид животного, впавшего в процесс «инстинктуальной дистрофии». При этом отметим, что животное как «представитель общества» может представлять только «общество животных», – быть только каким-то его видом или подвидом, исчерпывая этим свои возможные характеристики.
И всё-таки, логически рассуждая, «поиски экстремальных способов выживания» не составляют, так сказать, суть какого-либо приговора, а являют следствие трагического момента в жизни человека – его грехопадения и выхода из Со-Бытия с Творцом. Таким образом, оказавшись в среде, изначально для его жизни не предназначенной (но предназначенной для проявления Со-Творчества), человек был вынужден решать задачу своего выживания – задачу, которая изначально для него не ставилась, что, собственно, и воспринималось исследователями, как «отсутствие позитивной программы».
«Он как бы вышел за рамки видовой программы. В этом проявилась присущая ему «особость»; ведь многие существа не сумели преодолеть собственную природную ограниченность и вымерли» [8].
Очевидно, приведённая цитата ориентирует нас на то, что, во-первых, у человека была «видовая программа» определяемая «природой», во-вторых, «видовая программа» человека мало чем отличалась от «положительных программ остальных видов», а выход из неё позволил формализовать «особость человека».
Вообще, прежде чем соглашаться (если только не подходить к этому формально) с тем, что человек «вышел за рамки видовой программы» логично будет сначала прояснить для себя вопрос: входил ли человек в таким способом определяемую программу?
В самом деле, если иметь в виду изначальную задачу человека, то очевидно она определялась необходимостью работать с самой Программой (как некой совокупностью «программ»), а не «входить» в нее, – не становиться «частной программой» этой Программы (с определённой точки зрения всю Природу, созданную «по роду», можно представить в виде грандиозной реализованной программы). Более того, очевидно «внутри» этой программы человек и вовсе не был предусмотрен, и даже, находясь «внутри» неё, вероятно, мог «мешать» её собственной реализации. Об этом, правда косвенно, может свидетельствовать мнение, что «предельно допустимая величина антропогенных возмущений не должна превышать 1% от полной производительности Земли» (Н.Л. Мальцева).
Вряд ли мы можем сказать, что человек в итоге смог бы «вписаться» в логику развития такой программы, в её «промысел», особенно учитывая характер такой логики – логики «формального развития», не со-творения Будущего, а «формирования» его продолжением, ведущим к повторению.
«Важнейшая особенность логической формы – её опережающий характер. Она является моделью прошлого, направленной в будущее, т.е. является «моделью потребного будущего (выделено нами)» [10].
Таким образом, нахождение человека «вне программы» (если смотреть не «изнутри») может говорить именно о его возможности и изначальном пред-назначении работать с самой программой, что было бы невозможно, просто находясь «внутри» её.
В чём вообще необходимость приведённых рассуждений для рассмотрения вопросов (пусть даже «околофилософских») физического воспитания? Есть же в науке отдельная дисциплина, которая занимается вопросами истории развития и появления физического воспитания, – она так и называется «История физического воспитания». Но, вероятно, важно, что при этом считать её историей. Мы имеем в виду, что история любого явления воспринимается человеком «опосредованно». Обладая способностью «объединять и расчленять», человек из разрозненных сведений и отдельных, «эксклюзивно увиденных» фактов может практически по собственному усмотрению сложить как мозаику ту или иную картину «причин истории», например «физического воспитания».
Но не будем отвлекаться. Итак, человек вышел за рамки «видовой программы», – в этом автором видится присущая человеку «особость», но это ещё ничего не говорит нам о природе такой «особости», её сути. Что касается «программы», то, по-видимому, в эту программу он просто не входил, поскольку был единственным, кто создан не «по роду их», а если и действительно «вышел», то уже из предназначенной ему изначально «программы» как Человеку Божественному.
Однако человек сумел выжить в этот трагический для себя момент истории и позже, когда оказался в новой для себя среде, в которой он «был природно, инстинктуально глух и слеп», и в которой «как биологическое существо прачеловек оказался обречённым на вымирание». Сработало ли некоторое присущее человеку качество, которое сохранилось несмотря на потерю им изначального уровня, либо Природа решила уровнять шансы для нового вида, предоставив ему в качестве компенсации какую-либо возможность? «Однако природа способна предложить каждому виду множество шансов. Оказался такой шанс и у человека» [8].
Ну, что ж, тогда очень интересным становится, за счёт чего же мог реализоваться для человека такой шанс, и за счёт какой особенности – «особости» – или предоставленной человеку возможности, мог происходить поиск означенных выше «экстремальных способов выживания». И вот, оказывается, что, не имея «чёткой инстинктуальной программы, не ведая, как вести себя в конкретных природных условиях с пользой для себя, человек бессознательно стал присматриваться к другим животным, более прочно укоренённым в природе (выделено нами)» [8].
Ну, что же, присматриваться к «другим животным» имело смысл с одной (на первых порах) единственной целью, – поскольку он уже «принял» опыт прежних миров, то встала задача увидеть – ознакомиться – с действием программы в реальности (на практике), «увидеть» её в действии – набраться мастерства, поскольку «…действие по мастерству – видение. Принцип научения идёт через видение» [5].
Человек стал познавать «опыт прежних миров» – то есть «прежних программ развития». Вынужденная мера, которая могла заключаться в том, что, потеряв в качестве ориентира Высшее и Новое, человек вынужден был ориентироваться на старое, и через него обустраивать – «познавать» – свою жизнь в «новом» пространстве. Но обратите внимание – делать это «бессознательно»!
Конечно, будь он полностью «сознательным», вряд ли вообще это могло понадобиться, – это, во-первых. А во-вторых, даже на этом этапе его развития, если судить по приведённому высказыванию, сознание человека оказывается «вне игры» (!). «Но чтобы подражать животным, нужны какие-то проблески сознания? Нет, совсем не нужны» [8].
Реверсное прочтение этой цитаты даст следующий текст: для того чтобы подражать животному, надо… отключить сознание (!). при этом кажется логичным, что «Способность человека к подражанию не исключительна. Этот дар есть у обезьяны, у попугая… Однако в сочетании с ослабленной инстинктивной программой склонность к подражанию имела далеко идущие последствия. Она изменила способ человеческого существования. Стало быть, для обнаружения специфичности человека как живого существа важна не человеческая природа сама по себе, а способ его бытия (выделено нами)» [8].
Пожалуй, здесь мы выходим на «философские истоки» известного тезиса о том, что «бытиё определяет сознание». Но интересно другое, из приведённой цитаты следует, что человеку «отказано» в наличии сознания как в каком-то ему изначально присущем, пусть затем и искаженном состоянии. Получается, что «источником» сознания человека является только его способность к подражанию в сочетании с ослабленной инстинктивной программой. То есть если сознание человека вторично, то первичным по отношению к нему состоянием, которое и легло в основу его появления, является его …отсутствие (!), а также способность «подражать» и «бессознательное», и судя по всему, «коллективное бессознательное»!
Что же, оказавшись в незнакомой ему среде, самое простое и «оперативное» что он мог сделать для первичной адаптации, это принять правила – научиться подражать – и на первых порах «бездумно», что может свести как бы «на нет» участие сознания. Но всё же, поскольку инстинкты были всё-таки ослаблены, то можем ли мы полностью исключить сознание человека, как фактор, компенсировавший дефекты (или отсутствие) его инстинктуальной программы? Что же, у него не осталось ничего Божественного?
«Итак, человек неосознанно подражал животным. Это не было заложено в инстинкте, но оказалось спасительным свойством. Превращаясь как бы то в одно, то в другое существо, он в результате не только устоял, но постепенно выработал определённую систему ориентиров, которые надстраивались над инстинктами, по-своему дополняя их. Дефект постепенно превращался в известное достоинство, в самостоятельное и оригинальное средство приспособления к окружающей среде» [8].
Отметим, что в Природе все предикативные акты совершаются бесцельно [4]. То есть, в отношении животного мира можно считать, что совершались они неосознанно, как бы по программе.
По поводу «оригинального и самостоятельного средства приспособления к окружающей среде»: любое подобное «приспособление» в своей основе должно иметь информационный обмен, и, если иметь в виду человека, то, очевидно, во-первых, он никогда не был «освобождён» от необходимости такого обмена.
А, во-вторых, учитывая значение человека для Мира и его предназначение, вряд ли этот «обмен» мог ограничиваться уровнем, предусмотренным прежней программой развития и явленным в животном мире. Раз так, то вряд ли способы информационного осуществления подобного обмена могли ограничиваться или находится только в пределах, предусмотренных программами развития «по роду их» (Библия).
Э. Кассирер отмечает символический способ общения с миром у человека, «…отличный от знаковых сигнальных систем, присущих животным. Сигналы есть часть физического мира, символы же, будучи лишёнными, по мысли автора, естественного, или субстанционального, бытия, обладают, прежде всего, функциональной ценностью» [8].
По-видимому, именно обладание способностью символического восприятия действительности дало возможность человеку переходить от восприятия «действительного» к восприятию «возможного», хотя, по нашему мнению, ещё не привело к возможности восприятия Причинности как перехода от «возможного» к «действительному», несмотря на наличие «интеллекта»…
Так, «Животные ограничены миром своих чувственных восприятий, что сводит их действия к прямым реакциям на внешние стимулы. Поэтому животные не способны сформировать идею возможного. Между тем для сверхчеловеческого интеллекта или для божественного духа, как подмечает Кассирер, нет различия между реальностью и возможностью. И только в человеческом интеллекте наличествует как реальность, так и возможность» [8].
В чём же тогда был смысл для человека в подражании животному? Пожалуй, в чём-то мы ответили на этот вопрос. Возможно, на первых порах это и было необходимо как способ для налаживания «первых отношений» с новым планом. И стоит согласиться с Э. Кассирером в том, что для человека «наличествует как реальность, так и возможность», однако вряд ли это наличие прослеживается только в интеллекте и только в виде отдельных, самодостаточных и не имеющих объединяющего начала «элементов». Потому что известна та взаимосвязь, что их соединяет – это постоянное движение от возможного к реальному, от возможного к действительному как движение и развитие Причины в следствие, как реализация самой Причинности.
И поскольку «Причинность, наряду с объектом, пространством и временем, представляет собой фундаментальную структуру индивидуального сознания, важнейшую форму организации своего опыта» (Н.А. Козырев), то именно сознание человека определяет символический способ общения с миром, так существенно «отличный от знаковых сигнальных систем, присущих животным».
Причинность была введена Творцом и остаётся пределом, ограничивающим движение человека к своему прошлому и Прошлому вообще – к прежнему способу взаимодействия с Миром. Следовательно, вопрос о «вторичности сознания» и его «сущностного происхождения» можно считать закрытым. Так же, как, собственно, и сам «вопрос».
Переход от возможного к действительному – от причины к следствию. План Причины и есть Реальность как Духовный Мир. Даже на этом уровне человеку не уйти от необходимости «причинного» восприятии происходящего.
Итак, можно, конечно, говорить о том, что, подражая повадкам животного, пресмыкающегося или птицы, человек интуитивно выполнял определённые «несвойственные» ему движения, а собираясь на охоту, «тренировался» в танце или на изображении животного, скажем, где-нибудь в пещере и «репетировал» его поимку. Также возможна и более «мистическая версия» о том, что, повторяя движения животных, человек старался получить их покровительство или их способности или создать «условия» для успешной охоты, – то есть, уже магические обряды.
Подобные версии уже достаточно подробно описаны в соответствующей литературе, однако стоит рассмотреть вопрос о том, зачем всё это нужно было зарождавшемуся человечеству в целом, и какие причины могли лежать в основе того образования, которое его потомками на современном этапе будет оформлено как «физическая культура» и «физическое воспитание».
Очевидно, что подобным образом шло освоение «новой среды обитания» и решались вопросы физической и психологической адаптации человека, возможно, поначалу как реагирование по определённому типу, «подсказанному участниками живой природы» (отсюда и подражание животным – научиться, как надо). Однако обладая творческим потенциалом, возможностью своего творческого проявления по отношению к внешнему миру, человек не мог оставаться только на уровне реагирования, неизбежным было появление определённого типа сознания, позволяющего уже не только реагировать, но и осознавать окружающую действительность. И именно наличие творческого потенциала требовало выхода человека за рамки «инстинктуальной программы» и не позволяло дифференцировать (представлять) процесс развития человека только как совершенствование инстинктов и возможности реагирования на внешний мир.
Момент появление первичной формы сознания описан в книге «Темы Времени» (В.П. Гоч). Особенности старого Времени заставляли выделять, обособлять определённые направления в нечто самостоятельное, рассматривать и развивать их специализированно и профильно, в зависимости от области и необходимости дальнейшего применения в жизни.
Кроме того, не следует забывать, что человек, получив «одежды кожаные» и выпав из Мира Духовного, очевидно, оказался в незнакомой ему среде, в отличие от «животного мира», который всё-таки был создан «по роду их» и, значит, уже имел определённый опыт – «инстинктуальный» – взаимодействия с такой внешней средой. Речь может идти как об опыте «своего места» и поведения в Природе, так и об опыте следования Закону развития Природы – Закону Дао.
Мы специально не рассматриваем (во всяком случае, в этой работе) вопросы спорта и спортивной деятельности, так как, с одной стороны это явление может быть рассмотрено в самостоятельной работе, а с другой стороны, вполне правомерно его рассмотрение в рамках тех категорий и терминов, которые мы уже обозначили в ходе наших рассуждений.
Таким образом, то, что в последствие мы стали соотносить с различными системами, содержащими идею совершенствования человека и наработки определённых состояний «путём» физических упражнений, пребывало как «часть» некого «единого состояния» или, лучше сказать, «атрибута», относящегося к человеку вообще. И следуя логике вещей, в Новом Времени, Времени движения к Единому, оно вновь должно прийти к Единому состоянию – Новому Состоянию Человека. Но прийти к нему нужно, во-первых, не возвращаясь к «тому, что было», и, во-вторых, не отбросив, а творчески переработав опыт того пути, который прошло человечество за эти годы, опыт, в том числе, накопленный и в области того, что мы привыкли называть и включать в термин «физическое воспитание».
«…Тот, кто хочет иметь будущее должен преодолеть прошлое. Он должен очиститься от прошлого, чтобы смотреть в будущее незамутнённым взором…» (Ханс Эйслер).
Что же такое «физическое воспитание» должно сообщить человеку, будучи интегрировано в это «Единое состояние»? Большие красивые мышцы, небывалую скорость движения и гибкость?
Если взглянуть на интересующее нас явление в рамках процессов, происходящих в Мироздании, то, по большому счёту, ФВ, в основном, было «адаптировано» под решение задач «покорения» человеком Природы и «сопротивления» болезням как следствиям. Оно было направлено на обустройство физического плана Бытия человека, и представляло собой, учитывая уровень ею же определённых задач и возможностей, научно обоснованную и детально разработанную систему работы со следствием и в следствии. Эффективность такой системы требовала либо постоянного наращивания физических возможностей (их развития продолжением) человека за счёт преодоления инерции физического плана, либо снижения активности проявления человека в социальном плане с вытекающими рекомендациями и набором физических «средств поддержки».
Существовавшее разделение материального и Духовного Миров не могло не сказаться на физических средствах достижения определённого состояния. Поэтому работа в рамках «физического воспитания» могла быть направлена либо на адаптацию человека к жизни материального плана, либо способствовала его оставлению и «уходу в Мир Духовный».
Вероятно, взаимные контакты этих направлений развития могли происходить на фоне смешения, взаимного проникновения отдельных систем, которые приобретали уже специфические черты, – в мире материальном больше применялись как возможности именно материального плана и получали соответствующее развитие. А духовная составляющая, будучи воспринята и не осознана в другом качестве, стянутая в материю, зачастую вырождалась в магию и мистику. Так, человек может, отвергая новое, как бы «защищать» имеющееся знание, но только то, что он перед этим присвоил, – «своё знание».
«Невежество – это отнюдь не недостаточные знания, а недостаточное отношение к Знанию» (А. Битов).
Ну что же, на этом мы планируем завершить (пока) рассмотрение такого явления и дисциплины как «Физическое Воспитание», неразрывно связанного (особенно это проявлено в Стиле Духа) с таким понятием как «Физическая Культура».
Вряд ли что-то сказанное здесь нами было каким-то «откровением». Скорее всего, оно было в чём-то даже «элементарным». Но как мы ранее выяснили, это именно то «место» где мы должны проявить мудрость! Где же её можно будет найти!? Судя по всему – в «надсистеме». В самом деле, всё сказанное можно воспринимать как некие элементы «Системы», формировавшей отношение Человека к Себе и Своей Истории.
Кстати, по словам В.П. Гоча, История Человечества – это отнюдь не «история его войн», а История становления Духа (это не «прямая» цитата, так как мы не записало высказывание во время беседы).
Ну, а что это значит для нас? Зачем нам всё это было нужно? Выходит, было нужно, чтобы выстроить Систему. И чем «богаче» она будет на «элементы» (субсистемы), тем более устойчивой и «творческой» она может оказаться в своей работе.
А пока мы её ещё только выстраиваем, напомним, что движения комплексов надо воспринимать как «символы», – это позволит не воспринимать их «элементарно». Ну а та «надсистема», о которой может идти речь – это по сути «исполнение своего Предназначения.
До новых встреч!
Литература:
- Вильчек В.М. Прощание с Марксом. Алгоритмы истории. – М., 1993
- Гоч В.П. Книга Силы. – Тюмень: Издательство «Истина», 2006.
- Гоч В.П., Белов С.В. Теория Причинности. – Киев: Ника-Центр, 1999.
- Гоч В.П., Кулиниченко В.Л. Жизнь и Причинность: методология взаимодействия и познания. – Киев: Сфера, 2004.
- Гоч В.П., Белов С.В. Работа в Причине. Первая ступень. – Симферополь: 2005.
- Гоч В.П., Ширяев С.В. Тотальные факторы Игры. – Севастополь: Издатель Карпин А.В., 2013.
- Гоч В.П., Кулиниченко В.Л. Тотальность. – Севастополь: Издатель Карпин А.В., 2014.
- Гуревич П.С. Философия. Учебник для вузов. – М.: Издательство «ПРОЭКТ», 2003.
- Ильин Е.П. Психофизиология физического воспитания. – М.: Просвещение, 1980.
- Мирзаджанзаде А.Х. Этюды о гуманитаризации образования. – Баку: Азернешр, 1993.
- Пирс Дж. Символы, сигналы, шумы: закономерности и процессы передачи информации. – М.: Издательство «Мир», 1967.
- Хворостов С.В. Теоретический и методический аспекты Стиля Духа. Учебное пособие. – Баку: Мутарджим, 2012.
- Язык символов: мифология и религия. – М.: Издательство Эксмо, 2005.